Все же решили на бюро — ни один человек за год квартиру не получит, только те, кто живет в бараках. Люди должны понять, что сейчас надо помочь тем, кто живет хуже всех. И действительно, в основном народ понял, хотя, конечно, приходилось к кому-то идти, объяснять, рассказывать, опять объяснять. Но зато взвились директора предприятий. Для них это был серьезный удар. Мы использовали их мощности, их строительную силу, взамен они ничего не получали. Разговоры на моральные темы их не трогали. Самое главное, я их понимал. Я сам был хозяйственником, отлично знал, что такое новый дом для коллектива, как его ждут. А тут этот дом надо отдать кому-то чужому. Тяжело.
И, чтобы спасти положение, я предпринял отчаянную поездку в Москву. Побывал у Кириленко, объяснил ситуацию, сказал: если будут жалобы, проклятья в мой адрес из-за жилья, год потерпите, складывайте их в ящик, надо с бараками заканчивать. Он согласился. Затем я пошел к Косыгину. Тоже рассказал о ситуации и опять объяснил, что ничего не прошу, ни стройматериалов дополнительных, ни мощностей, просто нужна моральная поддержка. Алексей Николаевич согласился со мной, договорились, что Совмин нас поддержит.
Все именно так и случилось. Директора жаловались, протестовали, писали на меня письма, а мы сносили один барак за другим, наступали на барачные районы, ломали, уничтожали их, и через год все бывшие обитатели бараков переехали в новые, благоустроенные квартиры…
У меня никогда не было особого желания подсчитывать свои успехи и достижения в роли первого секретаря. Не делал этого даже после выступления Лигачева на XIX партконференции, когда он твердил: "Борис, ты не прав" — и утверждал, что я завалил работу в Свердловске. По-моему, многим было понятно, что это ложь, а пускаться в дискуссии, что-то доказывать я считал просто недостойным.
И все-таки было удовлетворение, что лучше стало со снабжением, построили дорогу Свердловск — Серов. Кстати, и сейчас не могу понять, как же все-таки мы смогли осилить эту огромную работу — огромную и по усилиям, и по значению для Свердловской области.
Территория области имеет контур как бы перевернутого сердца: с севера на юг — тысяча километров, с запада на восток — пятьсот. Так исторически сложилось, что целый куст крупных северных городов не был связан с центром — со Свердловском и Нижним Тагилом — автодорогой. А север у нас богатый это и бокситы, и руда, и драгоценные металлы, это металлургия, это угольный Карпинск, Тура. Чтобы проехать по железной дороге из Карпинска, Серова, Североуральска, Краснотурьинска и т. д. в Свердловск, требовались сутки. Люди оказались почти что отрезаны от нормальной жизни. Уже давно зрела мысль соединить эти города и центр автомагистралью, но задача была чрезвычайно трудной — дорога должна пройти по болотам, оврагам, через горы, несколько рек. Расстояние — 350 километров. Учитывая сложность рельефа, цена одного километра составляла один миллион рублей. Итак, где-то нужно найти 350 миллионов рублей, где-то выбить лимиты под строительство, людей, технику, в общем, непонятно, с какого боку надо браться. А необходимость в дороге с каждым годом ощущалась все острее.
