– Продемонстрируйте на мне, – мягко предложил он, пристально глядя на неё.
Почувствовав сиюминутное удивление, Гарретт моргнула.
– Вы хотите, чтобы я ударила вас тростью? Прямо сейчас?
Рэнсом слегка кивнул головой.
– Я бы не хотела причинить вам вред, – сказала она, продолжая колебаться.
– Вы не... – начал он, но Гарретт поразила его решительным ударом трости.
Однако, несмотря на её быстродействие, реакция Рэнсома оказалась молниеносной. Он увернулся от трости, развернувшись боком, так что её кончик едва задел рёбра. Схватив трость посередине, он воспользовался тем, что Гарретт по инерции подалась вперёд, и, резко дёрнув, повалил её с ног. Она поразилась тому, как одной рукой он обхватил её саму, а свободной вывернул трость из рук. Настолько легко, будто лишение людей оружия было детской забавой.
Запыхавшаяся и разъярённая Гарретт оказалась плотно прижата к его телу, в плену сплетённых мышц и костей, неподатливых, словно стена из брёвен и глины. Она была совершенно беспомощна.
Возможно, причиной тому послужил отчаянно бьющийся пульс, но её поразило странное чувство, приятное спокойствие, которое управляло мыслями и начисто стёрло из сознания развернувшуюся вокруг них сцену. Мир исчез, остался только мужчина за её спиной и его суровые, сильные руки, сомкнутые вокруг неё. Она закрыла глаза, ощущая лишь слабый запах цитрусовых в его дыхании, размеренный подъём и опадание его груди и дикий грохот её сердца.
Волшебство разрушил его тихий смешок, звук которого прокатился вдоль всей её спины. Она попыталась высвободиться из его хватки.
– Не смейтесь надо мной, – ожесточённо проговорила она.
Рэнсом осторожно разжал руки, убедившись, что она твёрдо стоит на ногах, он передал ей трость.
– Я смеялся не над вами. Мне просто понравилось, как вы застали меня врасплох.
Он поднял руки в знак капитуляции, но в его глазах искрилось веселье.
Гарретт медленно опустила трость, её щёки горели, словно стали красными, как маки. Она всё ещё чувствовала, его руки вокруг себя, как будто ощущение этого мужчины впиталось в её кожу.
Рэнсом вытащил из жилета маленький серебряный свисток в форме трубочки и три раза в него подул.
Гарретт поняла, что он сигналит констеблю на дежурстве.
– Вы не используете полицейскую трещотку? – спросила она. Её отец, патрулирующий район Кингс-Кросс, всегда носил одну из таких увесистых деревянных трещоток. Чтобы поднять тревогу, констебль раскручивал её за ручку, пока лопасти не начинали издавать громкий хлопающий звук.
