– Вот бы... – прошептала она, и закусила губу.
Где сейчас находился Рэнсом?
Наверное, любовь к канализационной крысе зашла слишком далеко.
Вот бы... она никогда не произносила этих слов.
Если закрыть глаза, чего бы она, конечно же, не стала делать в районе, где находилось три тюрьмы, то ей казалось, будто она действительно сможет его увидеть, словно изображение в хрустальном шаре гадалки.
Гарретт с удивлением обнаружила, что держит в руке серебряный полицейский свисток. Даже не подозревая об этом, она вынула его из кармана жакета. Гарретт потёрла большим пальцем блестящую поверхность.
Повинуясь безумному порыву, она поднесла свисток к губам и быстро в него дунула. Не сильно, чтобы не подать тревожный сигнал констеблю, всего лишь издала короткий свист. Она закрыла глаза и досчитала до трёх, ожидая и прислушиваясь, не приближаются ли шаги.
О, вот бы, вот бы...
Ничего не произошло.
Её ресницы поднялись. Никого не было.
Пришло время вернуться домой. Она угрюмо засунула свисток обратно в карман, сняла трость с левой руки и повернулась, чтобы уйти.
И тут она упёрлась в стену и выронила кожаную сумку. У неё вырвалось глухое восклицание:
– Боже всемогущий!
Это была не стена. А мужчина. Её лицо уткнулось в широкую грудь.
Прежде чем она полностью осознала, что произошло, её тело уже узнало ощущение этих тугих, мощных мышц, больших рук, крепко сжимающих Гарретт, чистый мужской запах, который был лучшим ароматом в мире. Он быстро и тщательно оглядел её тёмно-синими глазами, убеждаясь, что она в порядке.
Рэнсом.
Он всё-таки за ней следил. У неё вырвался тихий нервный смешок. Когда она посмотрела на его суровое лицо, её захлестнуло приятное возбуждение, словно ей сделали инъекцию прямо в артерию. Гарретт шокировало то, как хорошо ей было с ним вместе. Душа взмыла ввысь.
– Этот свисток только на тот случай, если вам понадобится помощь, – тихо проговорил Рэнсом. Сердитый взгляд омрачил его лицо, но кончики пальцев слегка сжимались, будто он жаждал её коснуться и приласкать.
Гарретт не удержалась от улыбки.
– Мне нужна помощь, – ответила она, стараясь говорить нормальным тоном. – Я проголодалась.
За видимым спокойствием промелькнул намёк на настоящие эмоции.
– Acushla, – грубо прошептал он, – не делай этого.
– Сегодня мой день рождения, – сообщила она ему.
Его взгляд вывернул её наизнанку.
– Правда?
Она кивнула, стараясь выглядеть беспомощной.
– Я одна, голодна, и сегодня мой день рождения.
Рэнсом выругался так тихо, словно произнёс вечернюю молитву, и поднёс руку к её лицу, нежно обхватив щеку. Прикосновение его пальцев было настолько приятным, что она ощутила его всей своей кожей. Изучив её в течение напряжённого момента, он мрачно покачал головой, будто поражаясь особенно неудачному повороту судьбы. Рэнсом наклонился, чтобы поднять её сумку.
