Но детская вера в справедливость высшего начальства разбилась в прах. Епископ Иаков усмотрел в поведении Разумовского и Канаева зачатки бунта. Он стал на сторону инспектора, подавшего ему свою записку вслед за жалобой «бунтовщиков». В ней инспектор указывал, что он действовал по закону, который разрешает для воспитания «малосмысленных мальчиков» применять розги, чтобы держать их в «спасительном страхе».
Смельчаков, отважившихся выступить против жестокого обращения, ждала самая суровая кара. Епископ распорядился, чтобы Разумовский и Канаев были подвергнуты высшей мере наказания: порке, семидневному заключению в карцер и исключению из семинарии.
Происшествие с Канаевым и Разумовским поставило Николая Чернышевского лицом к лицу с суровой правдой жизни. Дома ему не приходилось видеть того, чему он стал свидетелем в семинарии. Розга была здесь главным средством воспитания. Учеников секли между уроками; даже больных, ослабевших от голода и карцера, секли в семинарской больнице. После наказания сторожа относили семинаристов в больницу на рогоже, и целую неделю мальчики вытаскивали остатки розог из своего тела.
Чернышевский был свидетелем того, как заключение в сырой и тёмный карцер, порка и наказание голодом подтачивали физические и умственные силы учеников. Разве можно было учиться в таких условиях? Разве можно было любить семинарию? Её можно было только ненавидеть.
И он всем сердцем был за товарищей, жалел их, приглашал к себе по нескольку человек. Дома просил маменьку напоить их чаем, угостить чем-нибудь.
«Бедные, жалкие эти бурсаки, живущие вечно впроголодь!» — жаловался он бабушке.
Но главное, что усиливало в нём отвращение к семинарии, — это угнетение человеческой личности, поругание человеческого достоинства в ученике, его полное бесправие.
Под мрачными сводами красивого здания с колоннами приютилось у входа на лестницу сырое, холодное помещение с маленьким окошком под потолком. На скользком полу скамья, над ней — полка. На полке кружка сырой воды и чёрствый ломоть черного хлеба. Это — тюремная камера для учеников семинарии, карцер. Здесь проводят и день, и два, и четыре, и шесть провинившиеся в чём-нибудь семинаристы. Редко пустует эта «злодейка-западня». Всегда в ней есть кто-нибудь.
Так и в зимнее утро 1844 года вталкивают сюда ученика Гермогена Конвоксова. Накануне он вместе со своим товарищем Александром Феликсовым совершил неслыханное в стенах семинарии преступление: тайно убежал из общежития в театр и вернулся в двенадцатом часу ночи.
