— Москва? — удивился он. — И чо ты тут делаешь, турист?
— Слет у нас, — бодро отозвался Кобылин и его память услужливо подсунула события последних дней, раскрыв дневник воспоминаний на нужной странице. — Верней, у местных слет песенников, в Листовке! А я с ребятами завернул по старой памяти…
Чернявый, присматривавшийся к рюкзаку Кобылина, глянул на напарника. Тот задумчиво рассматривал улыбавшегося охотника. Коротышка ткнул шнурованным ботинком рюкзак.
— А там что? — спросил он. — Наркотики, оружие…
— Рыба, — довольным тоном объявил Кобылин и принялся расшнуровывать ворот рюкзака. — Ребята у вас тут рыба офигенная, не мог удержаться.
На свет появилась огромная гроздь воблы, заранее припасенная охотником. Пахнуло так, что коротышка в кепке попятился.
— Хотите рыбки? — радостно осведомился Кобылин. — Угощаю! А то рыбы полно, а запить нечем…
— Нечем, — повторил толстяк, автоматически принюхиваясь. — А пиво?
— Нету пива, — печально отозвался Кобылин. — Нету денег — нету пива. Деньги у корешей. И гитара… О! Ребята, у вас гитары нет? Может, видели в соседнем вагоне у кого-то? Я новую песню придумал, надо срочно наиграть, пока не забыл. Хотите спою?
— Нет, — резко отозвался толстяк. — Никаких песен. Хватит. И это. Нарушаете, значит, гражданин.
— Я же не со зла, — умоляюще протянул Кобылин, прижимая руку к груди. — Мужики, мне б только до следующей станции добраться. Места тут сами знаете, какие, с транспортом не очень.
Толстяк многозначительно шмыгнул носом, глянул в раскрытый паспорт, потом на Кобылина. Потом показал паспорт напарнику.
— Гля, — сказал он. — Похож? Мутная фотка. Тут нормальный, а этот на узбека похож.
— Не похож, — уверенно отозвался чернявый. — Точно не узбек. У меня дед узбек, я знаю.
— Узбек? — поразился толстяк. — Ты же говорил — грузин. Когда мы чачу пили!
— Один узбек, другой грузин, — тотчас подтвердил коротышка. — Стопудов.
— А ты тогда кто?
— А я хохол.
— Ты не хохол, а писдабол, — возмутился толстяк. — Врешь, как дышишь! Давай, двигай жопой, пока эти уроды не разнесли ресторан!
Вспомнив о Кобылине, толстяк повернулся к нему, протянул паспорт. Глядя в лицо улыбающемуся охотнику, полицейский сердито засопел, замялся. Потом погрозил толстым пальцем, похожим на сардельку.
— На следующей, — сказал он. — Чтоб когда обратно пойдем тут и духу… Этого рыбьего тут не было.
— Все так и сделаю, — совершенно искренне пообещал Кобылин, пряча потертый паспорт в карман. — И рыбу заберу.
