— Мда… — суровая правда вдребезги разбила мои надежды. — А я-то надеялся, что хотя бы в деревне найду что-то особенное. Что, совсем ничего? Может, бабка какая гонит бронебойный самогон, а?
Деревня без самогона — не деревня. Это я ещё пацаном понял, когда приезжал летом в гости к деду.
— Веришь нет, но сейчас никто не гонит, — пожал толстяк плечами. — Хотя был тут один кузнец…
— Тааак, продолжай, — кивнул я, почуяв запах информации. А то и, быть может, даже квеста.
— Жил у нас раньше земляк твой. Гном по имени Тарагар. Кузню держал. Подковы ковал, гвозди, мечи для стражи деревенской. Хреново, правда, ковал. Потому, наверное, и в деревню пришкандыбал, а не в город какой.
— Ближе к теме, хозяин! — я пренебрежительно махнул рукой. — История его жизни меня не интересует.
— Всё вам, городским, невтерпёж… — поморщился он, продемонстрировав, как выглядит поморщившаяся вобла. — Я уже самую суть излагаю. Кузнец он был скверный, в общем, но народ на это глаза закрывал. Поелику гнал Тарагар совершенно лютую бормотуху по какому-то секретному подгорному рецепту. Уж не знаю, как вы вообще в своих шахтах что-то гнать умудряетесь. Из камней, что ли…
— Да откуда мне знать, — пожал я плечами. — Отродясь в шахтах не бывал. Ну, и где теперь тот кузнец со своим рецептом?
— Как вы, гномы, говорите, с предками встретился, — хмыкнул пузан. — Чушка ему железная на голову упала с полки. А может, приголубил кто. Но прям там Тарагар и откинулся. Вместе со своим рецептом.
— И что, никаких запасов не осталось? Чтоб гном — и заначку не схоронил? В жизни не поверю.
— Была у него заначка, как же без неё, — согласно кивнул хозяин. — Одна бутыль. Хотели мы её по кругу пустить, помянувши. Но голова наш деревенский приказал бутыль ту прямо с ним и закопать. Мол, чтобы ему там не обидно было. Вы, кажись, как-то по другому своих померших спроваживаете. Кря… Крю… Э…
На лице пузана проявились признаки серьёзной умственной деятельности. Не перегрелся бы.
— Кремация, что ли? — в большинстве историй, что гномы, что орки, предпочитали своих мертвецов сжигать. На корню решая проблему с беспокойными кладбищами.
— Во, точно! Слово-то какое выковыристое, «крюмация». А у нас таких обычаев нет, сам понимаешь. Вот и оставили Тарагару бутыль на откуп.
— Тьфу ты, пропасть, — я разочарованно пнул стойку.
— Ну так что, берёшь чего, не? — любезно поинтересовался пузан.
— Да ну, — я отмахнулся. — Это всё я пробовал. Новенького бы чего испить, ядрёного. Эх.
