– Больше ничего.
– И что делать будем, народ? – обратился к нам Щербаков.
– Да откуда мы знаем. Ехать в объезд? – предложил Васька.
– Лучше так и сделать, а то мы в кабинах такие мишени отличные, только знай и стреляй из автоматов, – поддержали его остальные.
Щербаков вздохнул и поскреб макушку:
– Это долго. Мы же в темноте только приедем, а бензина на донышке уже.
– Володь, давай по-моему поступим, только с поправкой? – предложил я. – Я с големами, с тремя, поеду вперед. Точнее, пара впереди, а я за ними на первой скорости, на пониженной, и еще один за мной.
– И что?
– Посмотрим, как они отреагируют. Если не рыпнутся, то вы следом покажетесь, а на кабину тягача поставить можно самурая, чтобы чужаки думали, что у нас в каждой машине такие сидят.
– Ну-у, – задумался он, – можно попробовать.
– Дядя Витя, а можно нам с вами? – тут же заговорили мальчишки.
– Я вам сейчас таких «можно» выпишу! – заорал на них Щербаков. – Живо в ту машину залезли, – он ткнул в кабину тягача, – и чтобы ни звука, ни движения! А с Сидоровым я еще поговорю, будет знать, как детей из поселка выпроваживать. А если бы тут гиена или те кабаны появились?
Чужаки расположились в полукилометре от поселка на небольшом холме. Они уже поставили несколько десятков шалашей, туристских палаток, даже две вышки метра четыре высотой, без навеса. На каждой стоял часовой и, судя по бликам, каждый сейчас рассматривал меня в бинокль или схожий оптический прибор.
«Ну, смотрите на здоровье, приглядитесь к големам и прижмите свой хвост», – мысленно посоветовал я им.
На въезде в поселок меня уже ждала целая делегация в составе полусотни мужиков с ружьями и каким-то дубьем, тут же стоял Дровосек с продырявленным щитом и своим молотом, сейчас покоящимся у его ноги на земле.
– А где все? – набросились на меня с вопросами. – Где?..
– Да вон едут следом, – я ткнул рукой назад. – Ослепли?
Колонна отстала от меня на десять минут. В ее центре катил КамАЗ и у его переднего края кузова, поставив ногу на кабину, стоял самурай, блистая своими доспехами. При этом опирался на копье, которое я забрал у Чаппи и вручил ему. С ним он смотрелся более грозно, и длинное древко оружия дополняло его брутальный вид, не то что фирменный топор, который совсем не вязался с его обликом.
Отмахавшись от вопросов, я рванул к себе, оставив Щербакова с товарищами отвечать на них.
Но даже дома мне покоя не было. Стоило только ополоснуться в тазике, сменить одежду, как с улицы донеслось:
