– Приезжай к нам на праздник Огненного солнцеворота, – внезапно сказал Артас.
Бережно сжимая в руке расписное яйцо, Джайна откинула со лба прядь золотистых волос и подняла взгляд на принца.
– Не могу. Лето для тех, кто учится в Даларане – самое напряженное время. Антонидас уже сказал, что до осени ни о каких отлучках не может быть и речи.
В голосе ее явственно слышалось сожаление.
– Тогда давай я приеду к тебе на Огненный солнцеворот, а ты к нам – на Тыквовин, – предложил Артас.
Джайна со смехом покачала головой.
– А ты настойчив, Артас Менетил! Хорошо, я попробую.
– Нет, ты приедешь.
Потянувшись через стол, сплошь заваленный аккуратно опустошенными, пестро раскрашенными яйцами и крохотными леденцами, он накрыл ладонь Джайны своей.
Несмотря на прошедшее время, Джайна застенчиво улыбнулась и слегка покраснела.
Конечно, она приедет.
В преддверии Тыквовина устраивалось еще несколько праздников помельче: один – торжественный, траурный, другой – шумный, разгульный, а Тыквовин был и веселым и грустным одновременно. В народе существовало поверье, будто когда-то, в давние-давние времена, преграда, отделявшая мир живых от посмертия, была столь тонка, что живые могли видеть и слышать усопших. Согласно традиции, в конце сезона сбора урожая, до прихода холодных зимних ветров, прямо перед дворцом воздвигали огромное чучело, сплетенное из ивняка и набитое соломой, и в день праздника, на закате, поджигали его. Исполинская человеческая фигура в окружении языков пламени на фоне надвигающейся ночи – о, это было грандиозное зрелище! В это время всякий, кто пожелает, мог подойти к горящему чучелу, бросить в огонь сухую ветку и таким образом метафорически «сжечь» все, чего не хочет брать с собой в тихий, глубокомысленный покой, навеваемый вынужденным зимним бездельем.
Таков был крестьянский обычай, зародившийся в незапамятные времена. Да, Артас подозревал, что ныне мало кто верит, будто брошенная в огонь ветка вправду может избавить от всех невзгод, а уж в возможность общения с мертвыми всерьез верят вовсе считаные единицы – сам он во все это не верил ни на грош. Однако в народе праздник любили, а еще он служил прекрасным поводом для встречи с Джайной, и потому Артас ждал этого дня с нетерпением.
Вдобавок, он приготовил для Джайны кое-какой сюрприз.
Наконец солнце скрылось за горизонтом. Толпа перед дворцом начала собираться еще днем. Многие даже прихватили с собой все, что нужно для пикника, и теперь веселились вовсю, радуясь последним осенним денькам среди холмов Тирисфаля. Повсюду – на случай каких-либо беспорядков, нередко возникающих при столь больших скоплениях народу – несли караул стражники, однако Артас, сказать по правде, никаких беспорядков не ожидал. Когда он вышел из дворца, облаченный в мундир, брюки и плащ ярких оттенков осени, собравшиеся захлопали и разразились приветственными криками. Принц сделал паузу, помахал подданным в знак того, что принимает их аплодисменты, а затем обернулся назад и протянул руку Джайне.
