— Люба, что это? — удивленно спросила Надя.
Подружки как условились, прибыли в штаб, то есть домой к Любе. Рассевшись на кухне и попивая чай, уже без валерьянки, они принялись обсуждать объявление Любаши. Идея была очень интересной, тем более о подобном предложении они слышали впервые. Взрывы хохота оглушали квартиру, поэтому звонок в дверь был не сразу услышан. Любовь посмеиваясь, пошла открывать.
— Весело у вас тут, на лестнице даже слышно, — недовольно проговорил Григорий.
Он собственной персоной стоял на пороге, взирая на свою жену.
— Какие люди, — с сарказмом произнесла Любаша, — чем могу помочь?
— Ты меня даже в дом не пустишь?
Люба посторонилась, пропуская мужа. Хорошо выглядит, мерзавец. Похудел? Из кухни выскочили девчонки.
— Боже! Боже! Проходите, мужчина, будем знакомиться, — запела Надя.
— Уймись, — тормознула ее Вера, — у него может быть серьезное дело.
Вера увела Надежду на кухню, чтобы не мешать супругам.
— А где дети? — оглядываясь, спросил Григорий Петрович.
— В летнем лагере. Мог бы им сам позвонить и все узнать, — уколола Люба.
— Я в отличие от некоторых работаю, — огрызнулся Гриша.
В душе тут же вскипела обида и Люба уже открыла рот, чтобы бросить ему обвинения в лицо, но усилием воли сдержалась. Еще не время.
— Могу я узнать причину твоего визита в столь позднее время? — уже спокойно произнесла Любовь.
Григорий Петрович еще потоптался, подошел к окну, затем собравшись духом, выпалил.
— Мне нужен развод. Я хочу жениться на Алле как можно скорее.
Люба стиснула зубы. Ей захотелось закричать, затопать ногами или бросить в мужа что-нибудь этакое.
— Да не вопрос. Готовь документы, — смогла она произнести с достоинством.
— Квартиру я оставляю тебе. Детей тоже.
— Почему же? Детей можешь взять себе, я буду платить алименты.
Гриша вскинул глаза, вероятно, он ослышался.
— Не понял?!
— Я говорю, что я не против, чтобы дети жили с тобой. Я буду работать и платить алименты на детей.
Люба умышленно предложила такой ход, она была уверена, что ни один мужчина после развода не возьмёт к себе детей. Да этого «новая жена» не позволит.
Григорий понял, что жена не шутит и даже растерялся. Он то благородно хотел предложить ей ежемесячное пособие на детей. А она вон что выдумала.
— Мне надо обсудить это с Аллой, — промямлил он.
— Обсуди, дорогой, обсуди.
— Я вообще не понимаю, как у тебя язык такое повернулся предложить. Ты же мать!
— Я тебя, может, удивлю, но ты отец этим детям!
— Но как дети без матери?
