Однажды в цехе бабуля Мартуля зашла на склад. На складе горела лампочка, а под ней сидел дед Николай и плакал. На газете перед ним была разложена закуска: соленый огурец и черный хлеб. Бутылку водки дед наполовину выпил.
— Ах и бессовестный, напился! — всплеснула руками бабуля. — Чего рыдаешь?
— Он же меня сбил, как барана, и уехал, — прижав кулаки к глазам, объяснял дед. — Свету жалко. Если со мной что случился, береги ее. И Шурку, сестру мою, тоже береги.
Бабуля Мартуля отобрала у деда бутылку и заперла его на складе до вечера, чтоб отсыпался.
— И ведь сколько лет мы с ним дружно жили. Всегда он получку приносил, слушался. Выпивал, конечно, но не крепко. Чтобы вот так, прямо на работе, — никогда такого не было, — вздыхала бабуля Мартуля, сидя с матерью на кухне.
— Тяжело ему, гордый он, — пожимала плечом мать.
Тут вскипел чайник, и мать разлила по стаканам кипяток. По радио гнусавым тенором певец пел:
Уже зовет меня в полет мой дельтаплан…
— Вот ведь и поет вроде складно, — заметила бабуля. — А музыка не по мне… Бухает что-то.
— Ничего ты не понимаешь в музыке.
— Да, не люблю я эту вашу музыку, — согласилась бабуля и спросила: — А что это, дельтаплан?
— Дельтаплан — это дельтаплан, — устало объяснила мать. И я представила дельтаплан — похожий на огромный цеппелин, он ждал, пока я заберусь в него, чтобы лететь на Марс.
10 марта после обеда пошел дождь, и долгая зима закончилась. В семь часов вечера дед выпил кипятка с помадкой. Помадка была мягкой, свежей, выпуска местной кондитерской фабрики. Он любил эти конфетки — в охотку. Потом надел плащ и пошел на улицу. Сел на лавку у подъезда и посмотрел на свои сапоги, погруженные в лужу. Cапоги как сапоги, производства Томского завода резиновых изделий, такие и покойнику Суслову надеть не стыдно. Добротные. Дед поднял глаза в небо.
Два дня назад в газете он прочитал о том, что все девять планет солнечной системы готовятся выстроиться в линию по одну сторону солнца, и 10 марта состоится максимальное их сближение — большой парад планет, который наблюдается раз в несколько столетий. Хотелось увидеть что-то большее, чем двор с грязным снегом, собаками и ребятней. Дед представлял несущиеся в холодном космосе планеты, звезды на краю галактики, диаметр которых столь велик, что даже самолет, летящий со скоростью 900 км/ч мог бы облететь их только за 1000 лет. «Ведь это ж как мы всю жизнь мучаемся и даже не замечаем этого всего», — думал он.
