Дама из деканата пятый день не выдавала мне талоны на обед в институтской столовой. Ведь только когда начинались лекции, студенты отходили от старенького компьютера в библиотеке и мне удавалось наконец воспользоваться интернетом. Жужжал кулер в системном блоке, в мышеловке скреблась крыса, а я прогуливала лекции и спрашивала у всемирного мозга, что нового в этом измерении. У озера Чад, в Западной Африке, — сообщал он мне, — раскопали череп гоминида с признаками шимпанзе, гориллы и человека — черепу шесть миллионов лет, не меньше. Удостоверившись, что жизнь в моем новом мире течет все так же стремительно, что количество новостей каждые сутки растет в геометрической прогрессии, — я задавала свой главный вопрос: как мне выжить на Северном полюсе?
Из всего, что говорил мне всемирный мозг, я сделала вывод: чтобы выжить посреди Ледовитого океана в точке с необычными географическими координатами 90° 00′ 00″ северной широты, нужна очень теплая одежда. Теплее, чем шкура мамонта.
Шкура мамонта спасала древних людей этого измерения от морозов. Нельзя было составить правильное представление о морозостойкости одежды современных людей, не увидев эту легендарную шкуру. Я спросила у всемирного мозга, где на нее можно взглянуть, — и мозг посоветовал мне отправиться в одно из самых странных мест на этой планете, в Дарвиновский музей. Там на две недели выставили на всеобщее обозрение тушу древнего животного, найденного в вечной мерзлоте якутской почвы.
Музей, большой, как орбитальная станция, и пыльный, как египетская пирамида, встретил меня зловещей тишиной. Среди древних орудий из истлевших костей, здесь ходили люди и молчали от страха. Если кто-нибудь случайно издавал громкий звук, все оборачивались на него и негодовали: так можно было потревожить обезьяноподобных предков, чьи фигуры стояли у стен и следили за всем остекленевшим взглядом. Все эти австралопитеки, архантропы и неандертальцы назывались экспонатами. Пыль с них никто не сдувал: дотрагиваться до древних чудовищ боялись, чтобы те не очнулись.
До меня и прежде доходили слухи, что люди этого измерения произошли от человекоподобных обезьян. Но, только увидев их предков, я поняла, почему люди бояться собственных корней. Гены древних прадедов в любой момент могли проснуться — и тогда польются реки крови, как в палеолите, когда человекоподобные шли племя на племя, ели вражеских воинов и их младенцев, а из костей побежденных делали наконечники для стрел.
