— Пойду, покурю.
Камкин вышел в ночную темь, присел на крыльцо. Через минуту неслышно вышла Лена, села рядом. Камкин не видел её, только ощущал. Отодвинулся.
— Что вы?
— Дым на вас идет.
— А мне нравится, — она помолчала. — Муж курил.
— Развелись?
— Убило на лесосеке. Скоро четыре года.
— И как же вы?
— Привыкла уже. Ну, где вот его носит! Па-ша! — прокричала она в темноту.
— Придёт, — попытался успокоить Камкин. — Мы тоже в детстве допоздна носились. Сколько ему?
— Шесть. Вот тоже беда — в следующем году в школу.
— Чего же плохого? Школа — это хорошо, под присмотром будет.
— Да нет у нас здесь школы. В Горелое возить надо. Автобуса нет, дорога, сами видели какая.
— И что же делать?
— Не знаю. Говорят, можно заочно обучать, на дому, а потом экзамены сдавать. Начальную школу я может, и потяну, а потом? Тут одних учебников сколько надо… А у вас дети есть?
— Нет.
— Странно. Вы такой… и детей нет.
— Какой?
Лена смутилась, почти шепотом сказала:
— Хороший.
Спал Камкин в машине. Лена уговаривала спать в доме, но он категорически отказался, сославшись, что в машине выспится перед дальней дорогой лучше. Он стеснялся испачкать чистую постель, стеснялся спать в одной комнате с Леной и вообще… Сон долго не шёл, он размышлял о том, как будет объяснять кому-то «заинтересованному» о своем чуде, пытался не забыть правильные слова, сказанные Леной: «необычайное природное явление», думал о том, как непросто Лене одной с Пашкой. Подумалось, что у него сейчас мог бы быть сын, и ему уже было бы лет двенадцать. Верка, дура, «не хотела себя обременять», сделала аборт, а потом уже не получалось.
Разбудил звон ведра — Лена пошла на колодец. Пока собирался, вышел заспанный Пашка, увидел Камкина, тут же оживился.
— А ты уже уезжаешь? Покатаешь меня? Ну, хоть немножко! Мы с Колькой поспорили. Он говорит, не покатаешь, а я говорю, что ты не жмот, запросто покатаешь.
— Ну, садись. Лена, мы сейчас вернёмся.
Он поддал газу, поднял пыль, посигналил у Колькиного дома, понимая, как его сейчас ругают разбуженные сельчане. Но его самого охватил давно забытый детский азарт. На обратном пути подсадил выскочившего к дороге Кольку, лихо тормознул с разворотом у Лениного дома. Пацаны были счастливы.
— Идите завтракать, гонщики, — позвала Лена.
«Какая хорошая у неё улыбка!» — отметил Камкин.
Завтрак был, мягко говоря, скудный. Попрощавшись, Камкин подозвал к машине Пашку, протянул ему пакет с оставшимися консервами.
— Матери отдашь, когда уеду.
