Я повернул руль, машина охотно послушалась и женщина, обомлев, попыталась отскочить, но задней частью машины, ушедшей в занос, её снесло так, словно это был товарный поезд.
Грабитель снял маску и из его рук от неожиданности вывалилась бита. Он прекратил пинать отца, а просто встал как завороженный и смотрел мне в след. Я давил тормоз. Машину слегка подбросила на выходе из колеи, но все-таки мне удалось затормозить прямо перед лесом: от переднего бампера до ближайшего дерева было лишь пару сантиметров.
Я выскочил из автомобиля, даже сразу и не сообразив, что он сейчас являлся лишь одним моим укрытием от нападавших.
«Их же трое, понеслось в голове, а ты, черт побери, один, в лесу!»
Но тут вдруг я понял, что не все ещё потеряно, когда увидел, что отец в сознании. Отец вскочил, и, схватив вражеское оружие, сбил с ног растерянного грабителя, который не понимал, что произошло.
Бита в крепких руках отца мелькала то вверх, то вниз, прилетая по распластавшемуся на земле врагу.
— Пап!
Отец замер с битой в руках. На конце её блеснула кровь.
— Ты как?
— Жив, — я подбежал к нему. Грабитель жалостно стонал, покрытый ссадинами и ушибами.
— Прошу… — взмолился он.
Отец ударил его еще раз, по макушке и тот свалился без сознания.
— Пистолет! — завопил я, увидев, как лжестаруха ползет на животе в сторону лежащего на земле огнестрельного оружия. Ноги её неестественно выгнулись. Видимо ей хорошенько досталось от встречи с машиной.
Отец бросил в её сторону биту и та, сделав пару оборотов, угодила ей по лбу. Женщина замерла, будто поверженный враг.
Впереди на дороге поднялся грабитель, который догонял меня с ножом в зубах. Лицо в кровоподтёках. Он сделал шаг с трудом, нам навстречу, и я разглядел, что — то торчащее у него из груди. Это был его собственный нож. Видимо, вывалившись из мчащегося автомобиля, он каким-то чудом угодил на свое холодное оружие сам.
— Не смотри, — отец закрыл мне шершавой ладонью глаза и развернул меня на месте.
Грабитель на дороге обмяк, бессильно опираясь на колени, так и замер навсегда. Словно уснул во время молитвы.
— Что им от нас надо, пап?
— Машину, деньги, украшения. Идём, пацан. Надо уходить. А то вдруг ещё их дружки где — то поблизости, на выстрелы прибегут не дай бог.
Мы сели в машину и ретировались, оставив всё как есть.
Парень, налетевший на свой нож, как — то приснился мне. Он спросил:
«Зачем ты меня убил, пацан? У меня же дети».
Я не знал, что ему ответить — ни во сне, ни на яву.
