Последняя крепость империи | страница 14
Нойон сделал отпускающий жест и повернулся к следующему пленнику.
5
Сиантоли плохо соображал, голова трещала, его всё ещё колотил озноб. А теперь, когда опасность для жизни миновала, ноги и вовсе стали ватными. Он безразлично следовал за спиной своего «спасителя». Они прошли помещениями дворца на узкую улочку, затем в другой двор, заполненный воинами, лошадьми, повозками. «Спаситель» окликнул пожилого монгола, приказал подобрать одежду для новичка. С трудом удерживая себя в сознании, Сиантоли надел халат, сапоги на войлочной подошве с узкими голенищами на шнуровке. От предложенных грязных монгольских штанов отказался, свои были лучше и роднее. На голову дали тряпичную коническую шапку с большим отворотом, украшенную полоской собачьего меха.
— Кровь высохнет хорошенько, очистишь песком, — сказал обозник, подавая кожаный нагрудник. — Зато кожа крепкая.
Конечно, всё это ещё вчера сняли с убитых, но в такой одежде Сиантоли чувствовал себя гораздо привычнее, даже уютнее, чем в халате ханьского оборванца.
Напоследок Сиантоли сунул под мышку свёрнутый в рулон войлок для сна.
Затем они перешли в другую часть двора, где Сиантоли выдали пропитанное бараньим жиром седло, стремена и сбрую, а также комплект монгольского солдата: иголку с нитками, шило, моток верёвки, точило для заточки наконечников стрел, котелок и мешок для хранения всего этого добра и провизии.
А в соседней кибитке он получил саадак с луком и тремя десятками стрел, половина из которых были с лёгкими наконечниками, другая половина — с бронебойными, короткое копьё, кистень, боевой нож, лёгкий топор и волосяной аркан16.
— Ну вот, ты становишься похожим на монгола, если бы ещё рожу другую… — рассмеялся командир.
— К чему мне оружие? — спросил Сиантоли.
— Теперь ты воин Великого хана всех монголов.
— Я служу своему императору. Не в моих правилах предавать.
— Ты ведь сказал, что хочешь жить. Служба хану — единственная для тебя возможность. И успокой коня у себя в башке, переход на службу в дружественную армию — это не предательство. Ведь наши ханы не воюют, а народы дружат, по крайней мере, так утверждают официальные протоколы.
«Чжурчжэни вообще считают вашего хана подданным нашего императора17, — подумал Сиантоли. — Но спорить сейчас не стоит. Надо повременить, пусть духи сами всё устроят. Позже всё равно убегу».
— Не забывай, я за тебя поручился, ты знаешь, что это значит, — сказал «спаситель». — Меня Жаргал зовут — «Счастливый», это моё имя с того дня, как мы с тобой встретились. Монголы добро помнят!