На следующий день было проведено строжайшее расследование, и граф Экберт легко опроверг обвинение не столько благодаря защите права и законов, сколько благодаря расположению и милости короля, двоюродным братом которого он был>435. Вся тяжесть вины пала на аббата>436. Именно он, говорили, был главой и зачинщиком всего, что случилось; он якобы явился с преднамеренной яростью, чтобы нарушить покой королевского двора; доказательством этому служит то, что он пришел туда с такой массой людей, с таким блеском воинского снаряжения, хотя не был вынужден к тому никаким страхом перед опасностью. Тогда же в атаку перешел и тот апостольской святости и Моисеевой кротости епископ, который столь обильным кровопролитием посвятил Богу свои руки и карал за обиды подвергшейся насилию церкви более сурово и немилосердно, чем сам король карал за свои собственные обиды. Прежде он свирепствовал мечом против их тел, а теперь сверкал мечом духовным, чтобы погубить также их души, отлучив от церковного тела как умерших, так и тех, кто пережил бойню.
Помимо горечи от того, что случилось, аббата удручала также ненависть к самому монашескому имени, которое светские люди из-за застарелой злобы всегда пытались унизить и утеснить. Так, подвергаясь обвинениям, нападкам и давлению со всех сторон, он после стольких тяжких оскорблений ушел бы лишенный самой должности, если бы его, которого не смогли защитить ни закон, ни невиновность, не спасли деньги. Ибо он, распродав и раздав имущество Фульденского монастыря, за очень высокую цену выкупил себя и своих людей. О том, сколько было дано им королю, сколько тайным советникам, а сколько епископу>437, нам в точности неизвестно. Ведь он принял меры, чтобы это не разглашалось повсюду. Но точно известно, что средства этого монастыря, которые вплоть до этого времени были наиболее богатыми и превышали средства всех галльских церквей, так истощились и исчерпались в этот период, что теперь ты едва ли найдешь там следы прежнего богатства>438.
Аббат после этого, получив разрешение, вернулся в Фульду в тягостном и крайне подавленном настроении из-за столь тяжких бедствий. И вот, там его встретили чуть ли не с более резкой суровостью и, согласно словам пророка, «убежав от оружия железного, пронзил его лук медный»>439. Фульденским братьям изначально не нравился его суровый и более, чем подобало, угрюмый нрав. Он сам усилил недовольство и добавил не меньше огня этой зависти тем, что бесстыдно раздал вассалам церковные земли и уменьшил продовольствие братьев, установленное щедростью прежних аббатов. Они ежедневно роптали по этому поводу, и сотрясался монастырь от внутренней вражды. Однако они терпели, скорее из страха, чем из любви, а именно, чтобы жалобы не стали преждевременно известны и чтобы не защитила его милость короля и князей.
