— Нормально всё со мной — ответил Павел.
— «Ты Боря значит с ними. Правильно я тогда подумал. Но, как это может быть. Неправда это, недолжно так быть» — думали Павел и страх, на этот раз полностью найдя между собою общий язык.
— Ничего с тобой ненормально. Нормально вернуться домой к семье, а не прятаться здесь от всего мира. Я разговаривал с Оксаной. Она сама мне позвонила и она очень беспокоится. Я даже скажу больше, чем беспокоится.
— Она не могла тебе звонить. Она мне обещала — промямлил Павел.
— Павел Владимирович, зачем вы всё усложняете — произнёс Петр Аркадьевич, — и Павел, раздваиваясь между ушедшей только, что в небытие секундой и той, что пришла в этот миг ей на смену, с большим трудом различал предметы вокруг себя.
Голос Петра Аркадьевича звучал где-то очень далеко, едва различимо, походил он на глухое бормотание, которое невозможно было разобрать. Очертания Бориса, Петра Аркадьевича расплывались, поглощал их прохладный густой туман, похожий на туманы, которые бывают в первые недели осени, покрывая собою всё вокруг настолько, что не видно собственного носа.
Сколько прошло секунд, сколько раз дернулась вперед незримая стрелка…
… Павел увидел всё четко и мало, что изменилось, только заметно посерело, осунулось, впустило в себя опередивший календарь сентябрь, — и Борис переоделся в служебное облачение. Большой золотой крест накрыл половину его груди, увеличилась округлая с проседью борода. Петр Аркадьевич натянул на себя стильный черный костюм. Его волосы блестели чем-то похожим на какую-то парфюмерную смазку, а на белоснежных рукавах сорочки бросались в глаза большие золотые запонки с рубинами внутри каждой из них.
— Павел Владимирович с вами всё в порядке? — Борис взял Павла за руку.
— Да только я не понимаю, где я — признался Павел.
— Там же, где и были и ничего особенного не происходит. Мы приехали к вам по поводу бумаг. Вы обещали всё подготовить к сегодняшнему дню.
Голос Петра Аркадьевича звучал мягко. Павел поднял голову вверх и осмотрелся по сторонам. Скромная дача тёщи увеличилась в размере дважды. Изменился дизайн, пропала горочка на въезде, пропали автомобили. Вместо них стояли экипажи, коричневые лошади двигали головами.
— Какие бумаги?
— Я же говорю, что с ним что-то происходит — Борис обратился к Петру Аркадьевичу, пропустив вопрос Павла мимо ушей.
— Нужно что-то с ним делать. Нельзя оставлять человека в таком состоянии совершенно одного. Сегодня же переговорю с господином Резниковым, он найдет очень хорошего психиатра.
