— Один момент господа. Теперь можно.
Они слегка соприкоснулись посудой, издав характерный звон. Обжигающая жидкость приятно проследовала внутрь, и Резников тут же наполнил стаканы во второй раз.
— Сколько Выдыш тебе должен? — спросил Резников у Павла, тот ответил, боясь собственного голоса.
— Сорок тысяч. Точнее тридцать девять восемьсот.
Резников спокойно вытащил из кармана пачку пятитысячных купюр. Аккуратно отсчитал восемь штук и протянул Павлу.
— Сейчас, у меня есть двести рублей сдачи — произнёс Павел и начал подниматься из-за стола.
— Сядь — грубо произнёс Резников.
Павел послушно опустился на стул, но всё же еле слышно проговорил себе под нос.
— Расписаться где-то нужно в получении.
Резников не ответил Павлу. Степан смотрел с нескрываемым презрением.
— Может расписку? — не унимался Павел, привыкший к соблюдению принятых норм и правил.
— Напиши расписку, под мою диктовку — сказал Резников, он, как будто переключился с чего-то своего к словам Павла, поэтому его голос прозвучал довольно отстраненно.
— Степан найди бумагу и чернила — продолжил Резников.
— Сейчас капитан — ответил тот, поднявшись из-за стола.
Павел не хотел уже никаких денег. Не хотел ничего, кроме одного единственного желания поскорее убраться отсюда. Схватить в охапку жену, детей и уехать на тёщину дачу, про которую никто из его многочисленных знакомых ничего не знал.
Степан принес бумагу и авторучку.
— Чернил не имею, господин капитан — шутливо произнёс он.
— Сойдет и так — ответил Резников.
Павел положил перед собой бумагу. Взял в правую руку авторучку.
— Что писать? — спросил он, прекрасно помня, что Резников собирался продиктовать текст расписки.
Неожиданно для Павла Резников продиктовал ему совершенно стандартную форму текста. Павел закончил писать и вопросительно посмотрел на Резникова.
— Ты что думал? Признание в симпатии к большевикам, что ли тебя написать заставлю.
Степан засмеялся смехом идиота. Павел улыбнулся, пытаясь вторить веселому Резникову и гогочущему Степану.
— На дачу к тёще сегодня не собирайся. Там света нет. Местные бродяги провода поободрали — серьёзно сказал Резников.
Павел прилип вспотевшей задницей к стулу. Неприятный холодок переборол выпитое виски, но чего-то вымолвить он не мог.
— Такие вот дела Паша — дружелюбно произнёс Резников.
Степан чувствовал себя превосходно. Легкость наполняла его сознание в придачу к ней витала незримая, но чертовски приятная эйфория, от присутствия Резникова рядом. Весь мир, что находился вокруг него, что прятался где-то неподалеку, был своим и совершенно доступным. Степан чувствовал, что видит, слышит, понимает — буквально всё и это всё настолько простое и понятное, что с огромным стыдом остается вспомнить недавние тревоги и терзания.
