На Западе понятие «гражданственность» обычно связано с гражданством, с чертами и качествами «доброго» члена гражданской общины. Дж. Мердок акцентирует свое внимание на «культурной привычке» и факторах, управляющих процессом ее формирования [162]. Культурные привычки и традиция, принятые в определенном социальном контексте, создают условия доверия, сотрудничества, взаимодействия. Они и характеризуют собой гражданственность индивидуума, выступающую важнейшим фактором в процессе межличностных отношений. А. Смит в качестве нравственной основы «цивилизованного общества» принимает «естественную симпатию», которая, впрочем, естественна только в «цивилизованном обществе» [224]. Как подчеркивает С. Сильвер, рассуждая о социологии А. Смита, «возникающий вследствие сложного функционирования механизмов взаимодействия и рефлексии контроль за поведением друг друга является одновременно и источником морального поведения и его прототипом. Симпатия придает умеренность идеям и манерам и обусловливает развитие в высшей степени демократического чувства братства» [110]. Вот это последнее он и соотносит с гражданственностью. Л. Уайт рассматривает гражданственность в контексте своей концепции «символатов», т. е. символизированных межчелове-ческих отношений, которые и являются культурой [209].
Как бы там ни было, несмотря на видимую оригинальность различных подходов, понятие гражданственности в рамках западной культуры в конечном счете можно свести к определению Э. Гидденса, обозначившего гражданственность и как «совокупность правил и ресурсов, способствующих производству (воспроизводству) социальных институтов, «зафиксированных» во времени и пространстве», и как институциализированные социальные роли. Критерием гражданственности, считает ученый, является способность индивида к выполнению социальных ролей в соответствии с установленной социетальной моделью, объективированной как декларируемые и желаемые характеристики индивида [59]. Гражданство есть присущее гражданину умение выполнять свою роль в гражданской общине, пользоваться правами и свободами гражданина и с чувством гражданской солидарности выполнять гражданские обязанности, добронравно относиться к согражданам, уважать их права и свободы. Гражданственность — это, конечно, идеал, но идеал достаточно приземленный, и этим идеалом является добропорядочный бюргер или «потребитель» современности.
Существенно иные черты понятие гражданственности приобрело на отечественной почве. С самого своего появления в XIX в. понятие гражданственности понималось через призму высоких нравственно-этических черт личности. Гражданственность в смысловом поле восточнославянской цивилизации далека от обыденности, это не повседневное состояние; проявление гражданственности обычно требует «гражданского мужества». Человек с высоким чувством гражданственности ориентирован не на частный интерес, он не столько добропорядочный бюргер, сколько тот, кто отдает все силы служению на благо народа и страны. Гражданственность требует от гражданина принимать на себя ответственность за все окружающие человека беды и несправедливости. Как сформулировал А. Н. Аринин, «гражданственность — это узы морально-духовной солидарности… по ответственности за продолжение рода и российской цивилизации, если хотите, — за весь мир, всю природу и все человечество» [110]. Формулировка, конечно, далеко не научная, но вполне адекватно демонстрирующая ту специфику, которую приобрело понятие гражданственности в рамках отечественной культуры.
