– Ну как, годится? – спросил Бастер.
Я кивнула:
– Годится. Как нога?
– Да, в общем, в порядке. Чувствую ее, когда идет дождь, только и всего.
– Хорошо, что ты живешь не в Сиэтле[43].
Он снова рассмеялся:
– Что правда, то правда. Достаточно посмотреть, что этот город сделал с Куртом Кобейном. А ведь у этого сукина сына было куда больше причин чувствовать себя счастливым, чем у меня.
Когда в конце рабочего дня я пришла в гараж к Бастеру, чтобы сообщить ему печальную новость о том, что ему все-таки не удастся отстоять свою позицию в деле о разводе в суде, он воспринял это без восторга. Совсем без восторга. Развод вывел его из себя, объяснил он мне потом. Адвокаты, перспектива потерять кучу денег, а также жена. Он плохо спал. И вдобавок ко всему этому он обладал вспыльчивым нравом. Вот поэтому-то он тогда достал большой револьвер, наставил его на меня и дал мне пять секунд на то, чтобы я убралась из его гаража.
Я произнесла яркую речь на предмет того, что негоже убивать гонца, принесшего дурные вести, но она на него не подействовала. Он начал считать… С тех пор он испытывал ко мне благодарность за то, что я выстрелила ему только в ногу. И позаботилась о том, чтобы не задеть кости и артерии, а только всадить пулю в мягкую часть его мясистого бедра. Так оно и было – я оказала Бастеру услугу. Он первым вытащил ствол. И не хуже моего понимал, что тем самым обострил ситуацию до такой точки, когда могло произойти все что угодно, включая самое худшее. Так что выстрел в ногу явился весьма конструктивным решением проблемы. А потом я сама отвезла его в больницу. Всю дорогу до нее он ругал меня на чем свет стоит, но позже признал, что я обошлась с ним достойно. Рана благополучно затянулась. И теперь он просто чуть заметно хромал.
После того как процедура развода была завершена и дело улажено, я чувствовала себя виноватой. Возможно, потому, что моя бывшая клиентка – бывшая жена Бастера – довела до белого каления и меня саму. С ней было нелегко, очень нелегко. А ведь я имела с ней дело всего пять недель, а не пять лет. Это был один из тех немногочисленных случаев, когда я впоследствии сожалела, что вообще взялась за предложенное мне дело. Проживи я с его бывшей целых пять лет, и, вполне вероятно, я повела бы себя еще хуже, чем он. Поэтому в один прекрасный день я заявилась в гараж Бастера с ящиком «Джонни Уокера». Чтобы извиниться. И оказалось, что, какие бы чувства он после всего случившегося ни испытывал ко мне, горячая любовь к виски перевесила все.
