– Для меня ваши почасовые ставки слишком высоки. И перестань называть меня этим именем.
– Что бы тебе ни понадобилось, Лисбет, мы всегда к твоим услугам.
– Просто оставьте для меня один из этих ваших бубликов.
– С кунжутом, да? Небольшой подкуп?
– Ты так хорошо меня знаешь.
– Он никогда не спрашивает, какие бублики предпочитаю я, – сказала Лейни.
– Из-за твоего трубочного дыма ты бы не поняла, что на бублике есть кунжут, даже если бы он впился тебе в зад, – парировал Эйб.
– Ладно, ладно, как это ни прискорбно, некоторым из нас надо работать, – прервала их я.
Кружок жил собственной жизнью. Когда я бывала не занята, я могла потратить часок, ведя с ними шутливую беседу, во время которой мы пытались утереть друг другу нос с помощью понятных лишь посвященным ссылок на то или иное произведение детективной литературы, но сегодня мне было не до того.
– В этой связи, – с нажимом заметила я, – позвольте мне напомнить вам, что мы скоро закрываемся.
Эйб подмигнул мне и приложил ладонь к уху:
– Боюсь, я в последнее время стал немного глуховат. Не совсем расслышал твои последние слова.
Я в напускном отчаянии покачала головой и удалилась на второй этаж. Рабочий день был почти закончен.
Расположенный на втором этаже кабинет был обставлен просто: несколько стульев, обшарпанный металлический письменный стол плюс стоящий в углу стальной сейф, и рядом с ним несколько переживающих не лучшие времена комнатных растений. Как-то раз я попробовала поставить здесь аквариум с рыбками, но в одно злосчастное утро до них добрался кот. После этого мы решили, что магазину достаточно и одного домашнего питомца.
Окно моего кабинета было расположено на заднем фасаде здания и выходило на Телеграф-авеню, а на картотечном шкафу стояли один на другом четыре черно-белых монитора, поскольку я предпочитала знать, что происходит вокруг. Единственными украшениями здесь были фотографии и портреты моих любимых писателей: Томаса Харди, Карсон МакКаллерс, Грэма Грина, Флэннери О’Коннор, Джорджа Элиота. Мне нравилось смотреть на их лица. Некоторые люди молились, ходили в синагоги, мечети или церкви, чтобы получить поддержку. У меня же были мои писатели. Мудрые мужчины и женщины, пусть и давно умершие. Мне нравилась думать, что они способны наставлять меня, несмотря на свою смерть.
Я налила в керамическую кружку на пару дюймов шотландского виски. Было уже почти пять, а ровно в семь в кинотеатре начинался сеанс, на котором показывали «Двойную страховку»
