– Сильвания? С тобой всё в порядке? – Госпожа Реннеберг подошла к бревну.
Лицо Сильвании растянулось в улыбку.
– У меня всё классно. Здесь наверху всё т-т… т-так зелено и красиво. – Сильвания сделала широкий жест, обводя рукой зал. – Всё в карпатских тюльпанах. Такой красивый кошачий лоток! – Сильвания отшатнулась на три шага назад. Один раз чуть не оступившись с бревна. – Упс! – Сильвания захихикала: – А я маленькое пушистое облачко и парю в небе.
Сильвания замахала руками и опять пошатнулась вперёд.
– О, – ахнула госпожа Реннеберг и подала Сильвании руку: – Лучше сойди с бревна.
Однако Сильвания и не подумала спрыгивать. Вполне вероятно, что она и не слышала учительницу физкультуры, пребывая в каком-то небесном кошачьем лотке. Её улыбка становилась всё шире, а шатало её всё сильнее. Некоторые девочки из седьмого «Б» закрыли руками лицо, другие вытаращили глаза. Дака смотрела на сестру открыв рот.
– Шлоц зоппо! Нехватка земли, – прошептала она.
Сильвания пролепетала что-то вроде «трули-труля-траля-ля» и снова захихикала. Потом сделала серьёзное лицо. Она прижала ладонь к груди и запела первые строчки «Трансильвания, родна инима мои». Другой рукой она дирижировала невидимым оркестром. При этом сильно покачнулась вправо. Ступня её искала бревно, но нащупывала только воздух. Нога искала и искала дальше, и Сильвания в конце концов упала.
Дака видела, что сейчас произойдёт непоправимое. Быстрее, чем может заметить человеческий глаз (нарушая радикальное правило номер шесть), она перенеслась на другую сторону от бревна, подхватила Сильванию и рухнула вместе с ней на мат.
– Опля! – сказала Дака.
– Упс! – сказала Сильвания и захихикала.
Госпожа Реннеберг поднырнула под бревном на другую сторону и встревоженно уставилась на сестёр. Вокруг них моментально образовался круг из ротозеев седьмого «Б».
– Вы не ушиблись? – Госпожа Реннеберг ощупывала Даку и Сильванию, которая от этого захихикала ещё больше.
Дака потирала задницу, на которую рухнула всей их двойной тяжестью.
Сильвания нагнулась и от души трижды поплевала на ягодицу Даки.
Госпожа Реннеберг наморщила лоб:
– Может, вызвать врача? Или… ещё кого-нибудь?
– Нет, ничего. Я знаю, что с ней, – сказала Дака.
Сильвания громко хихикала. Потом лицо её будто застыло, лишь глаза вращались в глазницах, но и они вдруг замерли. Изо рта Сильвании вырвалась икота, в тот же момент глаза её закатились и голова упала набок.
По толпе ротозеев пронеслись ахи и охи.
