— Не знаю, может, ты и прав, — сказал Даскаль. — Мне только кажется, что бесполезно плыть против течения… Со стороны все, что случилось с тобой, выглядит очень некрасиво.
— Теперь-то все иначе, я успокоился, завязал кое-какие связи. Правда, потерял кое-кого из друзей, но, что поделаешь, ничто не дается даром: я плачу за то, чего хотел. Сейчас я работаю с сенатором Вейтиа и могу многого добиться.
— Многого? Что значит многого?
— Могу попасть в Капитолий, во дворец.
— Это и называется многого?
— Но это то, к чему я стремлюсь, Луис.
— Не знаю… может, ты прав… по-своему прав. Ничего не могу сказать тебе, потому что и сам не знаю. Наверное, я брошу учиться. Право меня ничуть не интересует.
— А чем займешься?
— Не знаю, чем-нибудь. Может быть, стану писать стихи, пока не наберусь мужества вмешаться…
— Во что?
— В то, что у нас происходит.
— Для этого надо стать жестоким, Луис.
— Вот я и пытаюсь.
Сильвия Лехарса и ее подруги попрощались с Маркосом — они уходили.
— А вот другой путь, — сказал Маркос, прощаясь с девушками.
— Какой?
— Через женщин.
— Знаешь, я много раз пробовал что-нибудь сделать, но всегда случалось что-то такое, что меня отталкивало. Ну, к примеру, сегодня — избили этого парня… Незачем было его бить.
— Такова политика, Луис, политика жестока.
— Незачем было его бить.
— На митингах всегда случается что-нибудь в этом роде.
— Не был он провокатором, незачем было его бить. Он имел полное право высказаться. Подлым был этот удар — локтем. А он даже и не защищался. Не был он провокатором.
— Видишь ли, Луис, все ждали, что будет потасовка. Но ничего не произошло. Раскровили морду какому-то размазне. Только и всего. Это уже хорошо.
— Не знаю, хорошо ли это, но они не должны были его бить.
— Так ты все-таки с комитетом или нет?
— Да, с комитетом. Я согласен со всем, что они говорят об аграрной реформе и об Испанской республике, со всем этим, но я не согласен, чтобы били людей.
— Ты знаешь, что произошло бы, если б союз взял власть в Университетской федерации?
— Иезуиты напихали бы туда своих богатеньких подопечных.
— Вот именно, иезуиты влезли бы туда со своими неженками-переростками.
— Это мне нравится, — сказал Даскаль, — и потому я с комитетом, но мне не нравится, что они бьют людей. Комитет ведет речь о таких вещах, которые отпугивают членов союза, например об аграрной реформе. Если хочешь узнать, как живет кубинский крестьянин, побывай в деревне…
— Я знаю.
— Вот это мне нравится в комитете, но вовсе не то, что они бьют людей. Не нужно никого бить, даже во имя самой правды.
