Подписи не было.
Даскаль пошел в кинотеатр «Америка» смотреть «Сказки Гофмана». После картины показывали мультфильм с Плуто и хронику, снятую фирмой «Парамоунт» о перемирии в Корее. Когда Даскаль вышел из кино, уже смеркалось, и температура воздуха упала на четыре-пять градусов. Он решил прогуляться немного по Гаване. У витрин магазина «Инклан» какая-то толстуха показывала своему мужу надетые на пластмассовые манекены очень изящные, облегающие платья. Хромой калека в рупор выпрашивал милостыню. На воскресную прогулку вышло семейство с девочкой, у которой на головке гигантской бабочкой сидел розовый бант.
Даскаль вошел в кафе, снял телефонную трубку, опустил в отверстие монету и набрал номер. Кристина ответила глуховатым голосом (верно, только встала после сиесты). Даскаль сказал, что получил письмо и зайдет сегодня вечером. В ответ Кристина сказала, что ни Алехандро, ни Карлоса дома не будет: «Я приготовлю холодный ужин».
На улице уже совсем стемнело, сыпал мелкий дождь. Даскаль пошел туда, где стояла его машина. Закурив сигарету, он шагал энергично, чувствуя под ногами твердый асфальт.
Война окончилась; празднично и торжественно провозгласили республику. Для Каетано было все равно: что генерал-капитан, что президент. В его жизни ничего не переменилось: он жил, не слезая с седла, буквально не слезая; так и жил.
Чтобы присматривать за своими пятью лавками, разбросанными по всей северной части Матансас, ему приходилось непрерывно разъезжать. Ночь заставала его дремлющим верхом на лошади, которая перебиралась через горы и тростниковые заросли, пересекала ручьи и карабкалась по склонам. Как раз в те времена пришел к нему на службу Маноло Эстрада. Вооруженный Маноло неустанно сопровождал его в этих путешествиях, следуя за ним в пятидесяти шагах.
Раз в неделю он ездил в Карденас, чтобы положить в банк выручку и заодно уладить все остальное. В городе Каетано оставался не больше, чем требовали того дела. Он ни в коем случае не хотел попасться в сети мирских соблазнов. У него была совершенно определенная цель: собирать земли, получать прибыль и не давать деньгам лежать мертвым капиталом, а все время пускать в оборот, чтобы они приносили новые деньги. В центре этого мира, который он создавал, будет он сам, и он будет править. Но пока он был лишь посредником.
Маноло Эстрада был женат на хорошей женщине; она была широкобедрой и миловидной, а волосы укладывала на затылке пучком; но она так и не родила ему сына — что-то не ладилось у нее по женской части. Эстрада служил у Каетано уже два года, когда его жене потребовалась операция. Эстрада попросил у Каетано сто песо на врача, но тот отказал, потому что у Эстрады «не было ничего, что бы он мог дать под залог». Так они разошлись, и Маноло ушел работать к мистеру Кену, на сахарный завод «Уньон».
