Алехандро Сарриа уже приготовил ловушку и ждет только, когда жертва неосторожно сунет туда руку или ногу.
— В наше время самое главное — иметь газету.
— Только дорого.
— Не так уж и дорого, Панчете. Газета — это очень важно. Надо нам собраться и все обсудить.
— Во сколько это обойдется?
— Не так уж страшно, тебе по карману.
— Ты не знаешь моих дел.
— Очень хорошо знаю, потому-то и посвятил тебя в этот план. И потом, есть еще люди, заинтересованные в этом.
— Кто?
— Илисара, Мендоса, Новаль, Бермудес, Санчес Моррис.
— Солидная поддержка.
— Есть и еще, но эти основное ядро, включая, конечно, тебя и меня.
— А они знают, что ты говорил со мной?
— Они-то мне и поручили.
— Так сколько же?..
— Не волнуйся, не разоришься. Не идешь ты в ногу со временем. Ведь, кроме промышленности и торговли, есть на свете пресса, радио, телевидение, пропаганда и еще — политика. Это обойдется тебе не дороже того, что ты раздаешь на милостыню.
— Ты не равняй, на милостыню я трачусь из страха перед богом. Если человек не боится бога — он погиб.
— Само собой, религия прежде всего. Нам надо вовлечь и средние слои, которые всегда поддерживали церковь. Очень многие, кто не знает другого пути, могут пойти за нами. Но для начала им надо что-то предложить, вот тут и нужна газета…
— Очень важно дать политическую программу.
— На Кубе никто не голосует за политическую программу, голосуют за людей. А к тому времени, когда придет пора заняться организацией партии, мы успеем подобрать людей, способных привлечь избирателей.
— Ладно, я с вами, — говорит Панчете и шарит в кармане, отыскивая зажигалку, чтобы зажечь потухшую сигару.
— И не раскаешься, Панчете. Мы единым духом и навсегда покончим на Кубе с насилием и демагогией.
Мария дель Кармен улыбается. Пожалуй, это новый метод, свежий и действенный.
— Как это — сказка?
— Сказка, — повторяет Даскаль.
— Расскажи мне ее.
— Так вот. Жил-был на свете монах, жил он в монастыре, в плодородной долине, где было множество разных животных и растений. Каждое утро монах сидел в саду и размышлял о рае, только о рае, и ни о чем другом. Однажды он увидел на ветке прекрасную птицу, перья у птицы были золотые, и она сладко пела. Птица полетела к лесу, и монах пошел следом. Птица все пела и пела, а монах все слушал. Потом птица улетела, а монах, радостный, отправился в монастырь. Но когда он подошел к монастырю, то заметил, что и вход и сам монастырь очень изменились. А войдя внутрь, не узнал никого, и монахи его не узнали. Он назвал свое имя, они отыскали его в книгах, и оказалось, что он жил триста лет назад, ровно столько, сколько продолжалась песня той птицы. Порешили, что это козни дьявола, и инквизиция приговорила монаха сначала к пытке на колесе, а потом к сожжению заживо. Когда костер стал разгораться, умирающий монах сказал: «Вот какую цену заплатил я за то, что видел рай».
