— А русские этого не видят? — спросил Генрих.
— Вот именно. Видят, но ничего поделать не могут. Несмотря на договор с шахом от двадцать первого года, который гласит, что Иран не превратится в антисоветскую базу, шах закрывает глаза на наши начинания.
В беседку вошла Кристина.
— Вы не видели письма, которое я оставила на столе?
— Какого письма?
— Я же говорю: которое я оставила на столе, — нетерпеливо сказала Кристина и вернулась в дом.
— Здесь готовятся большие дела, — продолжал Август. — Иметь нефть — это значит диктовать свои условия миру. Без нее нельзя начать войны. А здесь тоже готовятся к войне. Сорок процентов бюджета предназначено на вооружение, а военная промышленность находится в наших руках.
Кристина снова вошла в беседку.
— Черт побери! Или я не в своем уме, или там привидения.
— О каком письме ты говоришь? — спросил Август.
Все трое вышли из беседки. Укрывшаяся в кустах Марта подождала еще несколько минут и покинула сад.
* * *
— Нам надо над этим поразмыслить, — сказал Вильям, перечитывая письмо. Как обычно, они встретились на конспиративной квартире в оживленном квартале Шираза.
— Знаешь, Август хвалится, что под вывеской голландской компании Деттердинга они намерены захватить кавказскую нефть. У меня создается впечатление, что немцы на самом деле хотят добраться к ней через Иран, — сказала Марта, пересказывая подслушанный разговор.
— Если хищный волк хочет задрать медведя, то старому льву не остается ничего иного, как науськивать их друг и а друга.
— Так, наверное, думал Чемберлен, когда подписывал Мюнхенский договор.
— Ах ты, мой мудрый политик! Послушай, дорогая, ты уверена, что никто тебя там не видел?
— Никто.
— Наверняка?
— Наверняка.
— Но это письмо должно снова оказаться у них, Иначе может быть плохо.
— Я должна была там быть в четыре.
Вильям взглянул на часы: половина пятого.
— Ну, попросту опоздаешь, придешь около пяти.
— Тогда дай мне это письмо.
Вильям старательно протер бумагу кусочком замши, вложил в конверт и отдал Марте.
— Сейчас я иду туда. Но вечером?.. — Она посмотрела на Вильяма вопросительным взглядом.
— Как мы договорились. Но никто не должен знать, что ты сюда приходишь.
— Думай обо мне. Привет! — сказала Марта, целуя на прощание англичанина.
Вильям выпустил ее, но не запер двери. Через десять минут в квартиру без стука вошел английский консул, который из соседней комнаты подслушивал разговор Вильяма с Мартой.
— Это превосходная девушка. Другой такой мы не найдем, — произнес он с уважением.
