— О, вы говорите по-персидски, — с уважением произнес офицер и более доброжелательно взглянул на прибывшего.
— Этого требуют дела, — коротко ответил Генрих.
— Возможно, и мы должны научиться говорить по-немецки, — произнес офицер, показав в улыбке ряд белых зубов. Генрих не понял скрытого смысла слов пограничника, но автоматически ответил ему улыбкой, напряженно ожидая конца проверки документов. Но офицер не торопился, он еще раз посмотрел на фотографию в паспорте, потом на лицо Генриха и только после этого вернул паспорт. Содержимым дорожной сумки пограничник не заинтересовался и вежливо указал путь, ведущий к выходу из порта. Генрих с облегчением вздохнул. Он закинул сумку за плечо и вышел за ворота.
Был жаркий день. Из доков доносились звуки работавших кранов и лебедок. Генрих ускорил шаг и свернул на улицу, которая вела в сторону города. Он шел пешком, пока не заметил проезжавшего извозчика. Движением руки остановил его и велел отвезти себя на автобусную станцию. Через несколько минут он уже был там. К сожалению, в этот день последний автобус в Шираз уже ушел, а следующий был только завтра утром. Генрих растерянно огляделся по сторонам. Его внимание привлекли, казалось, бесцельно шатавшиеся рядом с обшарпанным зданием автобусной станции шоферы. Понаблюдав за ними, он наконец решился подойти к одному из них, наиболее внушавшему доверие. Оказалось, что понравившийся Генриху шофер ехал в совершенно противоположном направлении, но он посоветовал сходить в ближайшую чайхану, где перед долгой дорогой собираются водители грузовиков: они часто берут попутчиков.
Выбора у Генриха не было. Он хотел как можно быстрее добраться до Шираза. Он послушался совета иранца и вернулся в порт. Вскоре он нашел стоянку, а рядом старый, обшарпанный дом с остатками грязной желтой штукатурки. К дому прилепилась легкая пристройка, напоминавшая террасу, крытую легкой кровлей. Растянутый на металлических прутьях навес предохранял от палящего солнца несколько столиков, расставленных когда-то на ярком, но теперь уже вытертом ковре. Генрих почувствовал хорошо знакомый ему резкий запах персидской чайханы. Точнее, смесь запахов — острых приправ, свежезаваренного чая — в сочетании с горьким жирным запахом горевшего опиума и какого-то ароматного персидского кушанья. Эти запахи проникали в нос, липли к горлу. Появление иностранца заинтересовало немногочисленных гостей чайханы. Разговор на минуту утих. Только хозяин не обратил внимания на европейца. Стоя у мангала, он подсыпал туда древесный уголь. Затем взял длинный половник и стал им размешивать кипевшую в глиняном горшке сложную смесь, состоявшую из кусочков мяса, фасоли, гороха, помидоров и других овощей. Рядом, на возвышении, стояли два самовара, несколько чайников и целый ряд перевернутых стаканов.
