На вид Иван не переменился, словно все старели, а он оставался тем же. Такие же короткие усы, смуглое, загорелое лицо, как будто и теперь не вылезает он зиму и лето из тайги. Усмешливый взор и та же шутливость. Те же тяжелые плечи, стройность тела, сила и гибкость в движениях. Одет в дорогое сукно, но по-прежнему в унтах. Он повесил на гвоздь двойную пыжиковую доху, перекрестился на икону, обнялся и перецеловался со всеми.
— Дедушка, — сказал он Кондрату, — я всегда помню, как ты меня по заду бичом отянул. За Расею-то. Еще и теперь болит.
— Как же! Это я помню! — ответил старик. — Я тебе сказал и как припечатал.
— Наш Вася только что уехал, — заговорила Наталья, полотенцем вытирая мокрую руку и с радостным смехом протягивая ее гостю, — обоз-то, поди, встретил.
— Обоз едет, а я подумал, нет ли Васяты. И как раз идет пешком, ведет коней. Остановились и поговорили. В городе он ко мне заедет… А я сегодня проснулся, поглядел в окно и че-то одурел. Схватил топор, выскочил, нарубил дровишек, затопил печку.
Все радушно слушали Ивана, зная, что он начнет сейчас свои рассказы или пошутит весело. Егор почувствовал, что на постройку школы нынче не пойдет.
— Ты и прежде все в мериканской шляпе ходил, — сказал дедушка, которого приезд Бердышова необычайно оживил. — А вот и съездил. За сине-то море!
Видно, дедушке хотелось узнать от самого Ивана про путешествие. С тех пор как Бердышов ездил в Калифорнию, прошло несколько лет и многое пришлось с тех пор услышать про него. Дедушка всегда любил узнавать что-нибудь новое от самого Ивана.
Накрыли на стол. Сварили любимых Иваном калужьих пельменей.
— А где же теперь Анна? — спросила Наталья. — Скоро ли к нам?
— Анга и Таня в Петербурге, — отвечал Иван, — дочь учится. Обе грамотейки. И мне надо жить в Петербурге, за добытое золото платят только там. Такой закон. Значит, и богатые золотопромышленники должны быть собраны в столице.
Крестьяне знали, что по закону золото сдается промышленникам в Иркутске, а деньги за него получают в Петербурге. Поэтому большая часть добытого золота уходила от старателей за границу через перекупщиков.
— Я до весны доживу в Хабаровске, а летом пойду из Владивостока пароходом. Побываю в Европе, — сказал Иван.
Но все, о чем он говорил сейчас, было так далеко для крестьян, что трудно поддерживать такой разговор.
— А правда, что тамбовцы церковь не хотят строить? — спросила Наталья. — Ты заезжал к своим?
У Ивана по всем деревням дружки и товарищи.
