Орландо мяучит на полу, борясь с обмякшей толстовкой Джонатана. В его кинжальных когтях застрял рукав, и он загнал добычу в угол. Толстовка соберет всю пыль, и мне не хочется ее спасать.
Телефон гудит – пришло сообщение. Наверное, Джонатан; пальцы так быстро метнулись к телефону, что я бы со стыда умерла, увидь кто-то. В животе все падает, когда я вижу на экране другое имя.
«Только что разослал несколько сообщений в Тиндере. Очень нервное занятие. Не знаю, как ты этим целый день занимаешься, но впечатлен», – пишет Адам.
Письмо от него – первое, от чего мне за несколько часов не захотелось убить себя или кого-то еще. Я начинаю печатать ответ, но не знаю, что сказать. Я все стираю, а потом, поддавшись порыву, нажимаю кнопку набора.
– Алло?
– Пропустим свидания по Тиндеру, – слышу я свой голос. – Хочешь куда-нибудь сходить со мной?
Ощущение, как на американских горках, когда падаешь с высоты в тысячу футов на асфальт. Это худшее, что я испытывала за всю жизнь.
– Я думал, у тебя есть парень.
– Я тоже.
– Ох, черт. Извини. Мне очень жаль.
– Не о чем жалеть, – отвечаю я.
Надо бы повесить трубку и удалиться жить в постапокалиптическую сибирскую пещеру, где я не смогу так позориться перед людьми, но уже слишком поздно.
– Что ж, в таком случае да. Надо как-нибудь выпить вместе.
– Выпить! Да. Сегодня?
– Сегодня, дай подумать… Вообще-то у меня планы.
– А.
Можно ли быть худшей неудачницей? Меня так и тянет сотворить из себя Сильвию Плат, но я не умею включать духовку.
Он бросается заполнить затянувшуюся паузу в разговоре.
– Тогда на следующей неделе?
– Да, договорились.
– Я тебе напишу, – обещает он.
Дальше неловко, мы оба начинаем говорить одновременно, потом я говорю, а потом мы прощаемся. Щеки горят, такое ощущение, что я выпила тройной эспрессо. Если Джонатан может спать с другими, то и я смогу.
Ни один из вариантов поведения после разрыва меня не привлекал. Не хотелось отрезать волосы (мне не слишком идет), или бесконечно рыдать (слишком депрессивно), или похудеть из мести (слишком много усилий). Так что вместо этого я с головой окунулась в работу.
Матчмейкеры в «Блаженстве» получают проценты: клиент платит 700 долларов за два свидания в месяц, а я получаю 35 процентов от этой суммы или чуть больше 120 долларов за каждое свидание. Когда Пенелопа объясняла это в первый раз, казалось, что это бешеные деньги, но теперь, когда я вижу, сколько труда уходит на подбор каждой пары, я понимаю, сколько надо работать, чтобы остаться на плаву. У Патти Стенджер в «Матчмейкере для миллионеров» все получалось легко и прибыльно, но меня одурачили по обоим пунктам.
