После завтрака я за десять минут дохожу до «Стрэнда», знаменитого книжного магазина возле Юнион-сквер. Это величественное кремовое здание на углу, его легко принять за мэрию. Красно-белый баннер, огибающий по периметру второй этаж, сообщает, что внутри восемнадцать миль книг. Как-то я спросила об этом одного из сотрудников, и он ответил, что, если сосчитать длину всех полок в магазине, получится восемнадцать миль. Я до сих пор не могу уложить это в голове.
Сперва я подхожу к столам с беллетристикой. Все обложки гладкие и яркие, я провожу по ним рукой. Читаю аннотации на самых красивых. Я не могу себе позволить потратить двадцать пять долларов на книгу – в «Киндле» они за треть цены, хотя, поддерживая огромный веб-сайт в ущерб очаровательному местному магазину, я чувствую себя виноватой. Но потом увлекаюсь, рассматривая книги на одном столе, на другом, потом ухожу в дальние проходы с экземплярами постарше и наверх, к столам с книгами для кофейных столиков. И, как всегда, думаю: каково это, написать книгу и увидеть свое имя на полке? Я раньше пробовала начать роман, но перспектива взять на себя ответственность за настоящее произведение так меня пугала, что я написала всего пару страниц любительщины.
В середине дня туристов немного. Целый час я не проверяю сообщения и не дергаюсь по поводу чьего-то свидания – просто брожу между полок. Когда я в конце концов проверяю телефон, там непрочитанное сообщение от Джонатана.
«Какие планы на вечер?»
«Ничего конкретного, а что?»
Я не жду, что он сразу ответит, но он пишет: «Давай поужинаем. В особенном месте. Скорее всего, смогу освободиться пораньше. Надень что-нибудь красивое. Заеду за тобой».
Я невольно улыбаюсь, прислоняясь к стеллажу и набирая «хорошо». Когда он только начал работать в банке, мне было обидно, что я его так мало вижу. Я дошла до того, что забила в Гугл запрос «как встречаться с инвестиционным банкиром» и вышла на уморительный форум от 2007 года, где жены локомотивов экономики делились переживаниями по поводу того, что редко видят супругов, которые вечно работают. Как ни странно, я посочувствовала этим женщинам – тем, кто просто хотел, чтобы мужья по вторникам приходили с работы до полуночи, тем, кто хотел точно знать, что можно строить планы на выходные и не придется ничего отменять в последнюю минуту, тем, кто чувствовал себя невидимками, когда мужья погружались в блэкберри, то есть постоянно.
Я понимаю, работа Джонатана себя оправдывает: за первый год он получил самый большой бонус из возможных (тридцать пять тысяч – немного больше, чем я рассчитываю заработать за первый год в «Блаженстве»). И я поддерживаю его карьерные устремления, тем более если мы вместе надолго. Но хочется, чтобы он больше бывал собой или по крайней мере чаще бывал таким, как во время нашего знакомства. Он проводил выходные за огромными книгами по истории – о Реформации, или об англиканской церкви, или о военной стратегии во Вьетнаме – и выглядывал из-за больших обложек, чтобы прочитать вслух то, что ему понравилось. Сейчас он читает вслух только куски рабочих писем, которые меня бесят. И должна признать, иногда я чувствую себя одинокой из-за того, что он так подолгу работает. Только ради таких дней, как сегодня, когда он устраивает сногсшибательные сюрпризы и стоит играть в его карьере вторую скрипку.
