Это последнее, что я ему сказала.
И вот он опять передо мной. Я думаю, что он сердится и злится, потому что я обвинила его в немыслимом. Мне хочется убежать – как сбежала Ребекка. Но я стою неподвижно. Тео выходит из здания и внезапно меня обнимает. Я отстраняюсь почти мгновенно, опасаясь, что прикосновение вызовет поток совсем уж нежелательных воспоминаний.
Тео делает шаг назад, смотрит на меня и мотает головой:
– Не могу поверить, что ты здесь. Мама сказала, что ты приедешь, но я не думал, что это случится.
– Я приехала.
– И у тебя все неплохо. Ты замечательно выглядишь.
Он предельно корректен. Я же видела собственное отражение в экране телефона. Я знаю правду.
– И ты!
– Я слышал, ты художник? Мама сказала, что купила одну картину. Я еще не видел ее. Вернулся из Африки пару дней назад.
– Да, Френни упоминала. Ты врач?
Тео пожимает плечами, почесывает заросший щетиной подбородок:
– Ага, педиатр. Год проработал с «Врачами без границ». Но на следующие полтора месяца меня ждет понижение. Лагерный медбрат.
– Тогда я лагерный художник.
– Кстати, я вот заканчивал обустраивать мастерскую. – Тео кивает на здание. – Хочешь посмотреть?
– Прямо сейчас? – уточняю я.
Я удивлена, что он так спокойно говорит о том, чтобы остаться со мной наедине.
– Лови момент, – отвечает он и смотрит на меня, наклонив голову, со смесью любопытства и непонимания.
Взгляд в точности повторяет взгляд Френни на террасе.
– Давай, – соглашаюсь я. – Показывай дорогу.
Я следую за ним внутрь и вдруг оказываюсь внутри просторной комнаты. Стены выкрашены в небесно-голубой цвет и выглядят жизнерадостно. Ковер и плинтусы – зеленее травы. Три колонны, стоящие друг от друга на одинаковом расстоянии и подпирающие потолок, выглядят как деревья. На самом верху они украшены зеленой листвой. Я будто попала в книжку с картинками. Тут радостно и весело.
Слева находится небольшая фотостудия для Бекки. Там установлены новенькие цифровые камеры, станции подзарядки и несколько тонких компьютеров – чтобы обрабатывать фото. По центру расположена мастерская. Тут и круглые столы, и ящики, и шкафчики с бисером, леской, кожаными ремешками коричневого цвета. Я замечаю десяток ноутбуков для занятий Роберты и пару гончарных кругов для Пейдж.
– Впечатляет, – говорю я. – Френни потрудилась на славу, восстанавливая лагерь.
– Вообще, это заслуга Минди, – делится Тео. – Она с головой бросилась в процесс.
– Не могу сказать, что удивлена. Она полна…
– Энтузиазма?
