У меня перевернулось сердце.
Тео ничего не сказал, поэтому я откинулась на спинку, повернулась к окну и открыла глаза.
Вивиан оказалась снаружи, и это был неприятный сюрприз. Она стояла на дороге, в очках из аптеки с линзами в виде сердечек. Темное стекло отражало блеск хромированного дайнера. Я не видела ее глаз, но она улыбалась. И я поняла, что она все видела.
Сложно сказать, удивилась она или обрадовалась. Может быть, она испытала обе эмоции сразу. Я не могла понять. Да и во время игр в «Две правды и одну ложь» я не всегда ощущала разницу.
Я сказала, что мне нужно поехать и купить лекарство от аллергии, которое я забыла привезти. Еще одна ложь. Я окончательно в ней погрязла. Но мне кажется, что это была оправданная ложь. Ведь так я смогла вернуться в «Кизил», взять рюкзак и дневник Вивиан. Краску на двери уже оттерли. Об инциденте можно догадаться только по тому, что дверь выглядит как новенькая и пахнет терпентином.
Мы с Тео едем в том же самом мятно-зеленом пикапе, что и пятнадцать лет назад. Мы молчим, а радио сдохло окончательно. Тео ведет одной рукой, и согнутый локоть другой выглядывает из открытого окна. Мое окно тоже открыто. Мы покидаем лагерь «Соловей». Я смотрю в лес. Деревья сливаются в одно пятно, из-за них проглядывает свет.
Я уже давно перестала сердиться на Тео из-за камеры снаружи «Кизила». Я молчу не потому, что злюсь, а потому, что чувствую себя виноватой. Мы остались наедине впервые с тех пор, как я узнала о его проблемах. Я не знаю, как себя вести. Мне так много хочется спросить. Мне хочется узнать, чувствовал ли он одиночество в стенах клиники – как я в психбольнице. Думает ли он обо мне, когда видит шрам в зеркале. Но лучше уж промолчать, чем задавать такие вопросы.
Пикап попадает в огромную выбоину, и мы подпрыгиваем, оказываясь ближе друг к другу. Я снова касаюсь Тео бедром и быстро отодвигаюсь подальше, насколько позволяют габариты машины.
– Извини, – говорю я.
Мы продолжаем молчать. Напряжение растет – отчасти из-за того, о чем мы оба молчим.
– Мы можем начать сначала? – вдруг спрашивает Тео, явно не вынеся тишины.
– В лагерь вернуться? – Я непонимающе поднимаю брови.
– Нет. В начало. Давай начнем с нуля. Представим, что мы перенеслись на пятнадцать лет назад, а ты только приехала в лагерь. – Тео улыбается совсем, как в первый раз. – Привет, я Тео.
Меня снова поражает его умение прощать. Может, горечь и гнев выветрились, когда он врезался в то дерево? Несмотря ни на что, Тео хороший человек. Он куда лучше меня. Если меня обижают, я начинаю задираться в ответ. И он это знает.
