И снова грозный взгляд. Мне показалось, что она способна им испепелить, но моя одежда так и не загорелась.
– Что вы с ним сделали? – прошипела она.
В тот же миг саламандр встал впереди меня и грозно зарычал. И вот дальше… дальше я снова удивился, даже пуще прежнего.
Лицо женщины расправилось, все злобные нотки тут же исчезли, а вместо них появилась печаль. В какой-то момент мне стало её даже жаль. Я увидел, как на её большие глаза навернулись слёзы, а потом она рухнула на колени и, закрыв лицо руками, зарыдала.
– Слава, – первым заговорил хорёк. – Я, может, чего не понимаю, но… я ничего не понимаю.
– Думаешь, я в курсе, что происходит? – недоумённо пожал плечами.
Зрелище, действительно, предстало дикое. Грозная непись, способная разорвать нас на части, сейчас попросту рыдала перед нами, сидя на каменном полу. Тогда наш «зверёныш» успокоился и подошёл ближе, ткнувшись мокрой мордой в руки женщины. Та на миг замерла, глядя на него, а потом провела ладонью по его пасти.
– Он… – начала она, и я невольно испугался, что она разорвёт зверя и ринется на нас, но нет. – Прекрасен.
– Согласен, – я решил подыграть. – И силён.
– Я знаю, – кивнула его мать и посмотрела на меня. – Ты, конечно, достоин смерти… но и уважения. Я видела, как заступился за моего сына, благодарю тебя, – выпрямилась и, положив руку на голову саламандра, продолжила: – Я не знаю, как относиться к тебе, человек. Но мой сын любит тебя, а значит, я должна с этим смириться. Поэтому, когда будешь рядом с нашим домом, заходи. Возможно, я отблагодарю тебя, как ты того и заслуживаешь. – При этих словах на её лице появилась лукавая улыбка.
– Не, не, не, – замахал я руками. – Одного раза хватило. Я к вам больше ни ногой.
– Твоя правда, – усмехнулась саламандра. – Тогда прощай.
Огненные ленты вырвались из-под её ног и окутали их.
– Стой! – выкрикнул я. – Мне нужна его помощь, – указал на саламандра.
– Не смей его втягивать в ваши склоки! – Вновь в ней проснулась та мегера, которую я опасался. – А то, что вы ищете, находится в глуби пещер, – махнула рукой в сторону темнеющего прохода.
После чего пламя объяло мать и сына и взметнулось к своду пещеры, исчезнув в мелких трещинах.
– Охренеть, – только и мог выдохнуть хорёк, но потом оживился. – Погодь, а чего ты отказался от её «благодарности»?
– Я уже рассказывал о ней, – отмахнулся я, подбирая сумку, которую обронил, сражаясь с големом.
– Так это та самая баба, у которой между ног…
