– И вы сами верите в то, что сможете получить доступ к этим данным, если я дам вам это время? – спросил Сагаль.
Элви почти солгала, настолько жаждала шанса остаться ещё хоть ненадолго, узнать хоть чуточку больше, но...
– Нет. Этого обещать не могу. По правде сказать, решение этой проблемы может занять десятилетия, даже века. Если она вообще решаема. Но это наш лучший шанс. Ничто из того, что мы найдем в системе Текомы, не будет важнее. Я уверена, я практически могу гарантировать это.
– Тогда будем придерживаться расписания и посмотрим, правы ли вы, – ответил Сагаль, уже не глядя на неё. – Готовьтесь. Выдвигаемся в Текому через восемьдесят минут.
Семьдесят восемь минут спустя Элви лежала в своём амортизаторе, ожидая утопления.
Хрупкость человеческого тела – вот изначальная проблема космических путешествий. Но способностью презреть всякие ограничения человечество могло гордиться и до Лаконии. А уж теперь технологии развивались просто стремительно. «Сокол» превращал путь из системы в систему в тривиальную прогулку, если сравнивать со стандартными научными судами и грузовиками гражданского флота. Сжимая недельные путешествия до суток, он давал фору большинству военных кораблей Дуарте. Но платой за скорость стал амортизатор полного погружения. Дьявольское устройство, которое топило человеческое тело в противоперегрузочном геле, и заполняло легкие перенасыщенной кислородом жидкостью, чтобы превратить грудную клетку в монолит. На несколько долгих дней.
– Я просто не понимаю, что ему надо, – посетовала она.
– Он сложный человек, – отозвался Фаиз с соседнего амортизатора.
– Он будто не хочет, чтобы мы нашли что-то интересное. Каждый раз, когда у нас получается, он становится сварливым.
– Ты предполётные таблетки пила?
– Да, – сказала она, хотя на самом деле не помнила. Особо критичными они не были. – Я просто чувствую, что у него какая-то другая повестка дня, о которой он нам не говорит.
– Почти наверняка у него другая повестка дня, о которой он нам не говорит, – ответил Фаиз. – Чему тут удивляться, Элс?
– Но не может же она быть важнее этого, – сказала она. – Что вообще может быть важнее?
– Для него? Не знаю. Может, он просто ненавидит учиться. Обжёгся о газовую горелку в школьные годы. Десять секунд. Люблю тебя, Элс.
– И я тебя люблю, – ответила Элви. – Были же времена, когда сок вкачивали в тебя, а не заставляли им дышать. А я-то, помню, ещё недовольна была.
– Такая вот цена прогресса.
