— Прости меня Господи! — Продолжил, осматривая рану. — Это он так княжичам пыль в глаза пускает. Вот, мол, каков я! Вот они где! — Лавр показал крепко сжатый кулак. — А мне не понятно — с чего он так вознесся?
Жилята молчал, обдумывая то, что сейчас услышал от Лавра. Мысль о том, что Авдей мог стать воеводой, он даже всерьез не воспринял.
«Где уж ему? Суздальское боярство его не признает. Каким бы он славным воином не был, а знатностью рода не может похвастать. Пращур норманн — вот вся родословная. Так что ж, он по-пустому вот эдак задается? Не стал бы так Авдюха. Опять же и вниманием княжича обласкан. Должно быть неспроста». — Решил, суть погодя попросить Векшу знать всё поподробнее и принялся расспрашивать о своем увечье. Лавр отвечал, накладывая свежую повязку.
— Чистая рана. Я в ум не возьму, как уж Мезеня её обиходил? Сам, да в лесу, но грязь не занес! Так что она совсем не гноится. Шкура, да и мясо, скоро зарастут. Вот только. — Лавр несколько замялся. — Вот только ты можешь хромым остаться. — И видя то, как переменился Жилята в лице, объяснил.
— Железко царапнуло жилу и кость. Кость ладно, а вот жила — это как срастется.
После этих слов в шатре повисла тишина. Жилята с удивлением уставился на Лавра. Тот, молча, убирал лекарскую снасть в свою суму. Мешавший черпалкой в котелке Векша, неожиданно пошутил.
— Нет, ну ты скажи — Жиляте жилу подсекли.
И хохотнул. Вышло не весело. Жилята на Лавра смотрел недоверчиво.
— А вот Мезеня говорил, что кость и жилы не задеты.
Лавр горько усмехнулся.
— Многое он знает!
Жилята стал прислушиваться к ощущениям в ране. К его удивлению, боли, если он не двигался, то почти и не было. Но, правда он и ногу ощущал не всю…
«Лавр лекарь от бога. Что если он прав?» — Неожиданно вспомнились те из его знакомых воинов, кому из-за увечья пришлось оставить службу. Более не способные взяться за оружие, они жили жизнью смирной и скучной.
«Как смерды какие!» — Он представил сколь тоскливо их существование и тут же ощутил приступ дурноты. Несколько раз с усилием вздохнул-выдохнул и посмотрел на лекаря.
— А это можно как то исправить?
Лавр только качнул головой.
— Тут все в руках Господа. Я буду молиться, а что-либо сделать…
Снова установившуюся тишину, опять неожиданно нарушил Векша. Поставив парящий котел на колоду, он шагнул к входу в шатер.
— Гляди, кто к нам пожаловал! Ну, ты проходи, да полог опусти! Не то шатер нам выстудишь! Тут и так не жарко.
Жилята и Лавр посмотрели в ту сторону. У входа стоял Лютобор — двенадцатилетний сын Мечеслава. По возрасту меч ему не полагался и отрок был опоясан боевым ножом прямо поверх простого, но доброго кожуха. Сняв свою шапку из волчьего меха и учтиво поздоровавшись с каждым из воинов, отрок прошел к середине шатра. Тут в свете огня лучин и жаровни, Жилята увидел в его глазах слезы. В груди похолодело от плохого предчувствия. Как старший в шатре обратился к вошедшему.
