Ее сердце забилось, когда она услыхала эхо своих собственных мыслей. Было абсурдно, что посредственность преступных талантов Сноу приводила ее в отчаяние, но это было так.
— Да, — продолжал Ламбэр, — мелкий и жалкий… Его стоит только пожалеть…
Минут пять они шли молча. Наконец она заговорила.
— Как вы думаете, нельзя ли воздействовать на такого человека, как Сноу?
— Нет, ни в коем случае, мисс Сеттон, — сказал Ламбэр, — На таких, как он, может воздействовать только тюрьма.
Цинтия вздохнула.
— Скверный человек… — Начал было снова Ламбэр, когда они вошли в вокзал.
Цинтия холодно кивнула и отошла в сторону, подозвав брата.
— Я пойду домой… Видимо, ты окончательно решил принять участие в экспедиции.
— Ну конечно, — раздраженно ответил он. — Ради Бога, Цинтия, не начинай сначала!
Она пожала плечами и только собиралась ему возразить, как к ним подбежал торжествующий Ламбэр.
— Идите сюда! — крикнул он.
Они обогнули станционное здание, как вдруг она, побледнев, остановилась, как вкопанная.
Им навстречу шла под охраной двух вооруженных полисменов дюжина арестантов в жалком тюремном одеянии. На руках у них были наручники. Арестанты были скованы попарно.
В первом раду шел Сноу, веселый, сияющий, ничуть не стыдясь своего позорного положения.
Увидя Цинтию, он густо покраснел и опустил глаза.
— Что ж, Ламбэр, — пробормотал он, — за это я тебе когда-нибудь отплачу.
— Шестьсот тридцать четвертый! К начальнику!
— Ты меня удивляешь, верный страж мой, — иронически сказал Сноу.
— Без дерзостей, — оборвал его тюремщик, — вы в этом месяце и так уже много провинились…
Сноу ничего не ответил. Он вышел из своей камеры и спустился по железной лестнице.
Капитан Карден сидел за письменным столом. Он недружелюбно взглянул на вошедшего.
То, что он недолюбливал именно этого арестанта, имело свои основания.
— Мне доложили, — процедил он, — что вы снова надерзили одному чиновнику.
Сноу ничего не ответил.
— Вы, верно, полагаете, что, просидев полжизни в тюрьме, можете себя здесь чувствовать, как дома — так, что ли?
Сноу и на это ничего не ответил.
— Я не с такими, как вы, справлялся, и не сомневаюсь в том, что и вас укрощу!
Сноу взглянул на него и сказал:
— Господин начальник, я тоже в некотором роде укротитель.
Начальник покраснел от злости, так как в тоне арестанта ему послышалась ирония.
— Вы наглец, — начал он, но Сноу перебил его.
— Мне надоела эта тюремная жизнь, — резко заявил он, — держу пари сто против одного, что вы не знаете, что я этим хочу сказать. Мне надоела эта тюрьма, этот ад!
