— Ты, Семен, свою сторóжу расставь перед Передовым полком, вон там, на гребне лощины. Сидите тихо, глядите в оба. Чуть ордынцы в ночи затормошатся, сразу мне знак подай. А утром присоединяй своих воинов к Передовому полку.
Мелик ускакал, отлучился и Бренк по неотложным делам, которых было еще много, а князь с Боброком решили проехать в Передовой полк, посмотреть, все ли там ладно.
Тут тоже повсюду горели костры, и по рядам уже развозили в казанках горячую пищу. Князья Дмитрий и Владимир Друцкие и коломенский воевода Николай Вельяминов приветствовали великого князя и сообщили о боевой готовности полка. Они пригласили приехавших отведать ратных щец, и те не отказались. У одной из повозок, на которой чернела брюхатая бочка с водой, на жбан положили доску — получилось нечто вроде стола. Все пятеро уселись вокруг, кашевары положили перед ними деревянные ложки и поставили деревянные же миски с дымящимися щами. Младший Друцкий поторопился, хватил щей, не остудив, и обжегся.
— Ох, дьявол, горяченько! — едва проговорил он онемевшими губами.
— А ты, княже, дуй! — посоветовал насмешливо Боброк. — Спешка при ловле блох хороша, а тут щи горячие. Они уважения к себе требуют.
Все дружно засмеялись, а Друцкий так старательно теперь дул в ложку, что почти половина ее содержимого разлеталась радужными брызгами.
Насытившись, великий князь и воевода Боброк поблагодарили хозяев, попрощались и поехали дальше. Стемнело, когда они миновали цепочку сторóжи Мелика, куда тоже умудрились уже доставить ратникам горячую пищу, и выехали на гребень небольшого холма, лежавшего между двумя враждебными лагерями.
Под высоким звездным южным небом отходил ко сну необъятный мир. Утихли кулики, спрятались в траве неугомонные, порыжевшие к осени кузнечики, исчезли столбики свистунов-сусликов, глубоко в норы ушли полевые мыши и зубастые хорьки. В уютных логовищах пригрелись степные звери, а у озер-стекляшек замолкли стаи перелетных птиц. Было еще тепло, но осень уже брала свое: из лощин и оврагов легким серым пухом наползал туман.
Сдерживая похрапывающих коней, безмолвные, как затихшая вокруг степь, маячили на фоне светлого неба великий князь и Боброк. Как два недремлющих стража, они чутко вслушивались в душную, неспокойную тишину, словно она уже сегодня таила в себе зловещие звуки завтрашнего боя.
Великий князь вглядывался во тьму, еще и еще раз мысленно представляя возможный исход будущего сражения. Отвечая ходу своих мыслей, он негромко сказал:
