Юнц и теперь, словно воочию, видел Абеля: глубоко посаженные глаза, поразительно белые брови, горбатый нос, нависший над бокалом, впалые щёки, подчёркивающие худобу, и постукивающий кривой палец, словно неторопливо отсчитывающий такты неслышимой музыки. Юнц со скупой невозмутимостью изложил свою историю. Абель выслушал, не перебивая, легонько постучал кончиком пальца по губам и сказал:
– Послушайте, вы знакомы с пропавшим человеком?
– Нет.
– И никогда с ним не встречались?
– С аналитиками, работающими в поле, встретиться непросто.
– У него прежде бывали срывы?
– Согласно записям МПБ, этот – первый. Если речь вообще идёт о срыве.
– Если?.. – Посол не стал заканчивать фразу. – А зачем, собственно, вы пришли ко мне?
– За помощью.
– Ну, это понятно. Но чем конкретно я могу вам помочь?
– Позвольте объяснить. Саркский департамент межпланетного транспорта проверил околопланетное пространство и не обнаружил сигнатуры моторов нашего корабля. Вряд ли они мне соврали. Я не говорю, что саркцы выше лжи, но сейчас им просто незачем лгать. Они понимают, что я могу проверить их информацию за два-три часа.
– Верно. И что же из этого следует?
– Энерготрассировка невозможна лишь в двух случаях. Если корабля действительно нет поблизости, потому что он совершил прыжок через гиперпространство и находится в иной части галактики. Или если корабль приземлился на планете. Я не верю, что наш человек совершил прыжок. Если его идея об опасности, грозящей Флорине и всей галактике, – всего лишь нервный срыв, ничто не остановит полевого агента от высадки. Он не передумает сообщать и никуда не улетит. Поверьте, у меня пятнадцатилетний опыт в подобных делах. Если же есть хоть малейший шанс, что агент был здоров и мыслил разумно, то тем более не улетел бы, судя по важности сообщения.
– То есть вы делаете вывод, что он на Сарке? – Старый посол поднял палец и покачал им.
– Совершенно верно. И тут у нас опять появляются два варианта. Если парень находился в состоянии психоза, он мог сесть не в космопорте, а где угодно. И теперь бродит там, ничего не соображая и страдая от амнезии. Такое случается редко, но всё же случается. Подобные припадки быстро проходят, и после них жертва обычно сначала вспоминает о своей работе и лишь затем – всё остальное. Что неудивительно, ведь для пространственного аналитика работа – это и есть жизнь. Зачастую несчастных обнаруживают в библиотеках, где те разыскивают книги по пространственному анализу.
