— Да, но придется попотеть.
— Меня это устраивает.
— Я еще позвоню. Надо бежать. До встречи, Джек. — И разговор оборвался.
Я медленно положил трубку и запрокинул голову, чувствуя, как меня охватывает волнение. Вот уже полгода, как я демобилизовался. После армии вернулся домой, ехать-то больше некуда. Жил в своем захолустном городишке, тратил армейское жалованье на девочек, выпивку и вообще валял дурака. Эти месяцы не доставили радости ни мне, ни моему старику, служившему управляющим в местном банке. Я просил его не волноваться, уверял, что рано или поздно подыщу себе работу. А он жаждал употребить свои сбережения на то, чтобы сделать меня владельцем автомастерской, только меня вовсе не прельщала такая участь. Я не собирался прозябать в этой глуши, как отец. Мне хотелось играть по-крупному.
Городишко у нас уютный, и девушки сговорчивые. Я вдоволь и повеселился, и поскучал, а потом постановил себе, что, когда деньги иссякнут, подыщу себе что-нибудь, только не в нашем городе. И вот, откуда ни возьмись, является мой кумир полковник Берни Олсон и предлагает работу на пятнадцать тысяч! Не ослышался ли я? Пятнадцать тысяч! Да еще в самом шикарном городе на Флоридском побережье! От такой радости у меня точно выросли крылья.
Я стал ждать вестей от Олсона. Своему старику я ничего не сказал, но он и сам не слепой и сразу смекнул, что я сгораю от нетерпения. В обеденный перерыв, придя из банка домой, он встал к плите поджарить два бифштекса и тут бросил на меня внимательный взгляд. Мама умерла, когда я был во Вьетнаме. Я предпочитал не вмешиваться в заведенный отцом распорядок. Ему нравилось покупать продукты по пути из банка и готовить, а я стоял рядом и смотрел.
— У тебя хорошие новости, Джек? — спросил отец, переворачивая мясо на сковороде.
— Пока не знаю. Возможно. Друг зовет во Флориду, в Парадиз-Сити, вроде бы есть работа.
— В Парадиз-Сити?
— Да… под Майами.
Отец разложил бифштексы по тарелкам.
— Далековато.
— Есть места и подальше.
Мы взяли тарелки, перешли в гостиную и некоторое время ели молча, потом он сказал:
— Джонсон хочет продавать свою мастерскую. По-моему, для тебя это очень подходящий случай. Я дал бы денег.
Я поглядел на него: одинокий старик, отчаянно пытающийся удержать меня. Тяжко ему придется одному в этой конуре, а у меня здесь что за жизнь? Он жил как хотел. Теперь мой черед.
— Пап, это мысль неплохая, — уставился я в бифштекс, избегая его взгляда, — но сначала я посмотрю, что там за работа.
