— Второй этаж, комната 47. — После этого служащая сразу же отвернулась от меня. Посыльные издевательски захихикали надо мной. Тогда я взял за ухо самого толстого, заставив его встать, и потребовал:
— Ну-ка, проводи меня в комнату 47, сынок, да поживее.
По его взгляду я понял, что парень намерен послать меня ко всем чертям. Но оставить меня в дураках было не так просто. Я продемонстрировал кулак — и, решив со мной не связываться, толстяк двинулся вперед. А вся шайка посыльных и красотки-секретарши смотрели нам вслед, как будто они увидели марсианина. Проводник вел меня по коридору с множеством дверей, на каждой из которых красовалась табличка с фамилией. На двери комнаты 47 табличка отсутствовала, но остались дырочки от шурупов, которыми она была привинчена раньше.
— Ваш пьяница просиживает штаны здесь, — презрительно сказал парень, указав пальцем на дверь.
— Спасибо, сынок.
Я вошел и ничуть не удивился тому, что кабинет некогда ведущего продюсера престижной киностудии выглядел так, как я и представлял: просторным, роскошным и, конечно же, деловым. На полу лежал ковер с двухдюймовым ворсом, мебель была современная и дорогая. На письменном столе стояло семь красных телефонов, два белых и один голубой. В данный момент они все молчали, и так, наверное, было в течение дня. В деловом мире уж так повелось: если человек получает отставку, то самое первое, что происходит, это смолкают телефоны.
Дестер сидел в мягком кожаном кресле, положив руки на край стола. На девственно чистом блокноте покоилась пустая бутылка виски, вторая валялась в корзине для мусора. Лицо Дестера было неподвижным, а взгляд устремлен куда-то поверх моей головы.
— Уже пятый час, сэр, — произнес я.
С таким же успехом я мог бы обращаться и к египетскому сфинксу. Мне пришло в голову, что он не просто на взводе, а пьян до полного отупения. Я закрыл дверь, убрал бутылку со стола и постучал хозяину по плечу. Никакого впечатления. Он продолжал смотреть куда-то повыше двери. Не мог же я тащить продюсера на себе по коридору. Мне ничего не оставалось, как только ждать, пока он придет в себя. Я сел в кресло, закурил сигарету. Я не знал, как долго буду стеречь покой патрона, но через какое-то время мне показалось на миг, что я нахожусь один не только в этой комнате, но во всем огромном здании, забытый всеми на свете. Будь я на месте Дестера, я тоже захотел бы приложиться к бутылке. Меня только удивляло, зачем он продолжает ходить на работу. Раз его уволили, раз в нем больше не нуждались, плюнул бы на все и сидел бы дома.
