Когда мы вышли на улицу, я внимательно наблюдал за своей дамой. Виски совершенно не подействовало на нее. «Тройной виски, и я готова», — говорила она. Может быть, именно такая порция опьяняет ее, а выпитое сверх отрезвляет. Иначе как объяснить, что от восьми доз спиртного Ева была трезвой, как стеклышко.
— Как ваше самочувствие? — спросил я, когда мы подъехали к Манхэттен-Грил.
— Прекрасно, — ответила моя спутница, выскользнув из машины. — А почему вы спрашиваете?
— Потому, что я хотел услышать ваш голос, — ответил я, входя с ней в зал.
У коктейль-бара стояло много народу, и Ева отпрянула назад. Она внимательно разглядывала лица посетителей, нос ее сморщился, прорезанный на переносице двумя глубокими морщинами. Я взял даму за локоть и стал осторожно проталкиваться через толпу.
— Все в порядке, не нервничайте!
— Здесь слишком много народу, — прошептала Ева.
Мы пробились через толпу и вошли в ресторан. Когда женщина уселась на диван у стены, лицо ее оживилось.
— Я всегда сажусь так, чтобы мне было видно всех. — Ее глаза оглядывали находившихся в зале. — Очень жаль, но я действительно должна быть осмотрительной.
— Вы не всегда прибегаете к осторожности, — напомнил я. — И только ли со мной и впервые вы приехали сюда? Остальные клиенты не приглашают вас пойти с ними в ресторан?
— Иногда приглашают, — не подумав, ответила Ева. — Вы что же думаете, что я каждый вечер торчу дома одна?
Это была ложь номер два. Первый раз женщина солгала, когда сказала, что пьянеет от тройной порции виски, в то время как ею были выпиты восемь порций и они не возымели ни малейшего действия. Кроме того, она убеждала, что нигде не появляется в обществе своих клиентов, а теперь противоречит себе и говорит, что бывает с ними в ресторанах. Интересно, что из того, что она мне сообщила о себе, правда? Мы заказали обед. Так как Ева уже выпила изрядное количество, а я всего-ничего, я решил наверстать упущенное. После пары стаканов неразбавленного виски я решил открыть своей даме, кто я такой. Рано или поздно она все равно узнает об этом, поэтому нет никакого смысла делать из этого тайну.
— Давайте представимся друг другу, — предложил я. — Вам, должно быть, известно мое имя.
Женщина с интересом посмотрела на меня.
— Да? Уж не хотите ли вы сказать, что вы знаменитость?
— Я похож на знаменитого человека?
— Кто вы? — Это была уже не та Ева, которую я знал. В ней появилось что-то человеческое, какое-то любопытство, волнение.
