Что-то во внешности или характере Нины немного напоминает мне Рейчел. Уж точно не волосы или кожа. Возможно, походка или манера говорить. Что-то очень хорошее, и, несмотря на то, что она всё ещё бросает сердитые взгляды на Эндрю, я улыбаюсь:
– Привет.
– Тебе тоже. Этот мистер вытащил меня из киноклуба. Показы бывают раз в неделю – по средам, и Эндрю припёрся туда в самый разгар фильма!
Произнося последние слова, Нина слегка пихает Эндрю в рёбра, и тот вздрагивает.
– Извини. Просто мне нужно было поговорить с тобой, а он знал, где тебя найти, – говорю я, внезапно почувствовав себя скорее виноватой, чем взволнованной. Возможно, мне вообще не стоило её беспокоить.
– Ничего, всё в порядке. Мы обсуждали «Лесного наблюдателя», и я видела этот фильм уже миллион раз.
Я чувствую, что она вот-вот замолчит. А мне нужно непременно разговорить её, иначе никак.
– Ты когда-нибудь слышала о Грейсленде?
Глаза Нины округляются на мгновение, а челюсть отвисает.
– О Грейсленде? А что?
Я бросаю взволнованный взгляд на Эндрю, а тот делает взмах рукой, как бы побуждая к продолжению разговора.
– Давай выкладывай, Тесса. Я ведь не зря вытащил её из киноклуба?
Вдохнув поглубже, я продолжаю:
– Помнишь, я говорила тебе, что в моём доме творится что-то странное?
Нина кивает, и мы все садимся на ступеньки. Она снимает рюкзак и наклоняется ко мне поближе.
– Ни черта не понимаю. А какое отношение происходящее в твоём доме имеет к Грейсленду? Какая тут вообще связь?
Я взмахиваю руками:
– Да как я могу ответить? Мне бы понять, что такое вообще этот Грейсленд!
– Разве это не там жил Элвис? – вмешивается Эндрю.
– Тсс! – шипит на него Нина и озирается вокруг. Я не могу знать наверняка, но думаю, это для того, чтобы убедиться, что нас никто не подслушает.
Схватив рюкзак и расстегнув молнию, Нина начинает в нём судорожно рыться. Когда её руки выныривают из рюкзака, они держат книгу. На обложке надпись: «Призраки Чикаго».
– О боже! Значит, Грейсленд – это какой-то дом? Может, мои родители купили дом с привидениями, который и называется Грейсленд?
Меня охватывает паника, и я спрашиваю себя, не потому ли папа то и дело говорил о «выгодном дельце»? Если бы там кто-то умер, то они бы, наверное, снизили цену… разве не так?
Нина отмахивается:
– Да нет. Грейсленд – это старое кладбище к северу от стадиона «Ригли-Филд». Одно из двух, на которых захоронены тела, выкопанные и перемещённые из Линкольн-парка.
Кладбище. От одной только этой мысли меня сразу обдаёт холодом. Нина сейчас так возбуждена, что тараторит со скоростью миллион слов в минуту. И мне трудно сосредоточиться. Я слышу лишь одно и то же слово, которое всё время повторяется, –
