– У нас же сейчас вместе урок?
– Ага. Но если мы не поспешим, миссис Абрамс нас просто не пустит в класс.
Не пустит? Да уж. Эта дама, видно, очень серьёзно относится к своей – я бросаю взгляд на расписание – физкультуре.
– Она так помешана на физкультуре? Разве это не всякие там пинг-понги, отжимания и игры в мяч?
Эндрю смеётся. Какой у него приятный смех.
– Она из бывших военных. Ну, по крайней мере, так про неё болтают. Работала за границей, потом вернулась и получила эту работу, – шумно дыша, говорит на бегу Эндрю.
У меня перед глазами встаёт портрет строгой женщины со стрижкой ёжиком. Я отгоняю непрошеную картинку и пытаюсь запомнить наш маршрут. В конечном счёте мне нужно научиться самостоятельно находить нужную аудиторию.
Двери в спортивный зал распахиваются, и я перевожу дух. Было бы обидно не попасть на занятия в первый же день учёбы. Ну или вообще когда-либо. Нет, я, конечно, никогда не была круглой отличницей, но училась я хорошо. Мы с Эндрю собираемся разойтись в разные стороны: я в раздевалку для девочек, он – в мальчишескую. Но я его останавливаю:
– Скажи, а что с Ниной? Она кажется очень милой и всё такое, но немного…
– Странной? – спрашивает Эндрю с улыбкой.
– Ну немного. Моя подруга из Флориды увлекалась покемонами, но я никогда не встречала никого, кто бы знал так много про всякие захоронения и кладбища.
– Да, Нина не такая, как все. Они с Ричи двойняшки, но всегда были полной противоположностью. Он шумный, а она тихая.
Я вспоминаю, как её взгляд из застенчивого и нервного мгновенно становился восторженным.
– Двойняшки? Неужели?
Эндрю пожимает плечами:
– Да уж, никогда не встречал двух человек, так не похожих друг на друга. Трудно представить, что первые девять месяцев они прожили в одном животе!
Я смеюсь над его словами. Наверное, в животе Ричи занимал всё пространство, а Нина на него смотрела.
– Надеюсь, она на меня не обиделась. Просто она удивила меня своими кладбищенскими штуками.
– Да нет, что ты! Скорее всего, она даже обрадовалась, что ты не посмеялась над ней.
– Надеюсь, ты прав. И… э-э-э… Извини за Кэссиди.
– За что ты извиняешься? – спрашивает парень, держась за дверную ручку раздевалки.
Я кидаю взгляд на веснушки на его щеках и носу. Сейчас они выделяются не так сильно, как утром, когда он стоял на солнце. Но они всё ещё там. Всё так же похожи на Млечный Путь.
– Не знаю. Мне показалось, что я её чем-то огорчила. Может быть, ей что-то во мне не понравилось.
