— Но, конечно, они могут видеть, что их окружает?
— Они прилагают все усилия, чтобы избежать такого понимания. Даже путешествуя в своих транспортных средствах, они стараются проложить маршруты своих путешествий, сверяясь с огромными структурами, несущими слова и необходимые предписания, что явно блокирует представление о природе. Пыль, грязь и газы окутывают их города пеленой, а искусственное освещение уничтожает весь взгляд на их мир, каким он видится ночью. И они избегают заботиться о природе при помощи своих искусств…
— А, — задрожал Йем. — Их искусство.
— Я не могу постичь его, — сильно затрепетал Рахор. — Их искусство не похоже на наше.
— Вы имеете в виду, что они не прославляют чудо природы или самой жизни? — Йем заизвивался в смятении. — Но у них есть сенсорный аппарат, и они размножаются. Разумеется, они наслаждаются величайшими природными удовольствиями и делают их своими основными источниками художественных достижений?
— Их наслаждение скрыто, — ответил Рабор. — Существует много запутанных законов и обычаев, регулирующих участие в этом удовольствии. Обычно репродуктивный акт должен совершаться в полной темноте и почти всегда в тайне. Запрещено открытое упоминание о подобном действии в устной или письменной форме, и художники, которые его изображают, наказываются по закону.
— Но разве сама деятельность не считается формой художественного выражения?
— Нет, скорее наоборот! Малейшее отклонение от обычаев наказуемо. А снисхождение, ограниченное как опасностью, так и трудностями, часто еще больше затрудняется самими участниками. В регионах, где позволяет климат, одним из самых распространенных обычаев является спаривание пары в маленьком, закрытом транспортном средстве на большой арене, где огромные изображения высвечиваются на большой экран в темноте. И там, среди скопления сотен других пар в их транспортных средствах, они ведут себя с заранее обусловленным стыдом и смущением.
— Чудовищно! — Йем затрепетал. — Неудивительно, что они предпочитают проводить время, убивая друг друга! Но можно подумать, что было бы небезопасно собираться в такой группе, о которой вы говорите. Неужели они не боятся своих компаньонов?
— Нет. Одному человеку не разрешено причинять вред другому человеку по личным причинам. Ни одному человеку не разрешается убивать своего врага, какими бы вескими ни были причины его ненависти. И ни одному человеку не разрешается покончить с жизнью любимого человека — даже если близкий человек обречен на боль и неизбежную смерть. Человек, уносящий чью-то личную жизнь, является убийцей, который будет убит в свою очередь по закону.
