— стало с того времени использоваться для обозначения фактического правительства, узурпировавшего все полномочия императорской администрации. Местом для своей ставки первые сёгуны из клана Минамото выбрали небольшую деревушку Камакура близ нынешнего Токио, которая и дала название новой эпохе. С этого момента вплоть до начала XVII в., когда к власти приходит клан Токугава, Япония входит в состояние постоянного кризиса и разобщенности. Военные кланы, оспаривая друг у друга право на власть, не защищенные никакой идеологией, превращают страну в одно огромное поле сражений. Кровь льется беспрестанно, покоя нет, нравы огрубели. Придворной аристократией, лишенной власти и своих привилегий, это воспринимается как конец мира. Крестьянство, зажатое меж жерновами военных машин враждующих кланов, поднимает восстания, порою отвоевывая у соперничающих господ целые уезды, не признающие власти ни сёгуна, ни императора. Многие же просто бегут в города, кажущиеся относительными островками стабильности. Вырванные из привычной коллективности общинной жизни, эти люди становятся основной социальной базой первых истинно массовых религиозных буддийских движений, лидеры которых объявляют о начале конца света. Создается впечатление, что в этот период вместе с разрушением многих традиционных общин и императорского авторитета значимость синто, вытесняемого вновь появившимися буддийскими школами, снижается. В отличие от прежней эпохи, многие лидеры камакурского необуддизма заявляют, что поклонение ками не нужно и бессмысленно. Кажется, что никакой перспективы нет. Но в этой ситуации происходит событие, влияние которого на историю синто трудно переоценить. Япония впервые сталкивается с прямой военной угрозой извне. И как проникновение буддизма вызвало рефлексию по поводу синто, так и угроза монгольского вторжения побудила элиту общества задуматься о том, что есть Япония. Чудом дважды спасенная — в 1274 и 1281 гг. — от вторжения благодаря внезапно разразившимся тайфунам, которые и были названы «божественным ветром» (камикадзэ), Япония задумывается над тем, что ее отличает от всех других стран, какова ее духовная сущность. И именно в эту эпоху возникает концепция Японии как «страны ками», благодаря защите которых она устояла. (Ведь Будда, Конфуций и прочие мудрецы не сумели спасти Китай от монгольского захвата! Как тут не вспомнить «Святую Русь».) Потому неудивительно, что именно в эту эпоху, когда благодаря вышеперечисленным событиям синто оказывается в центре внимания, возникают первые попытки его систематизации и буддийскими монахами, и синтоистскими священнослужителями.
