Urban Express | страница 27

На практике городское мировоззрение подразумевает осознание того, что условия нашей деятельности и контекст мнений могут уже завтра кануть в небытие (как это и происходит сейчас в современных городах). Coca-Cola должна быть готова к тому, что потребители могут внезапно начать воздерживаться от сладкой коричневой шипучки с узнаваемым вкусом, если будет введен налог на напитки с высоким содержанием сахара. Директора банков должны настроиться на то, что в современном мире клиенты, имеющие доступ к информационным технологиям, смогут и без помощи банков выполнять те операции, за которые они традиционно отвечали. А производители фастфуда в каждом городе должны предвидеть, что рано или поздно может настать день, когда простые, уже готовые блюда можно будет скачивать с сайта и распечатывать на недорогом 3D-принтере. Все это лишь вопрос способности выйти за пределы своего мирка и обдумать нечто большее, чем алгоритмы своей повседневной деятельности.

У некоторых из нас к этому есть природная склонность. Мы постоянно начеку. Заместитель директора одной из крупнейших медиакомпаний Скандинавии рассказал нам, что всегда относился к своей работе с некоторой долей паранойи. Наверняка где-нибудь в подвале сидит кучка людей и придумывает, как бы им обскакать флагманские продукты его компании. Решение было просто и очевидно. Создать собственный подвальный офис. Забрать нескольких толковых людей с их нынешних постов. И дать им задание – обскакать нас. Вот так этот заместитель директора и получает новые идеи для своего бизнеса. Обскачи самого себя до того, как это сделает кто-то другой.

Мы все теперь капиталисты. От официально коммунистического Пекина на Востоке до города умников Пало-Альто на Западе. У мировоззрения, оправдывающего конкуренцию, нет конкуренции. Мы пришли к одной-единственной всеобъемлющей системе, при которой люди и компании находятся в торговых отношениях друг с другом и руководствуются при этом одной и той же общей идеей.

Все города мира до сих пор расфасованы по 200 с лишним странам. Число этих стран год от года меняется. После развала Советского Союза началось что-то вроде конкурса «Музыкальные стулья» на создание национальных государств – и на политической карте появилось немало новых линий. Но точное количество стран не так уж важно. На сегодняшний день в мире существует лишь одна страна – Северная Корея, которая не ввела рыночную экономику для своего общества или хотя бы его части. Это единственная страна, избравшая, скажем так, нетипичный путь в большинстве отношений. Куба предпринимает меры, которые носят название «эксперименты с рыночной экономикой». Китай и Вьетнам практикуют комбинацию центрального планирования в определенных сферах и практически экстремальной формы рыночной экономики во всех остальных. Но недавно даже Пхеньян дал понять, что рассматривает вопрос о том, какую выгоду ему может принести свободный рынок. Многие ориентируются на скандинавские супермодели, которые благополучно сочетают «жесткие» элементы (экономический рост, конкурентоспособность, высокий уровень занятости) с «мягкими» (сплоченностью общества, равенством, безопасностью и доверием). Лучшее с обеих сторон. Огонь и вода в гармоничном сосуществовании.