— Дорогая, как насчет ужина? Я чищу, ты готовишь.
От воображаемого выражения лица его девушки у Сергея аж во рту кисло стало.
— Ты чего, дядь Сережа? — спросил Тоха мужчину, в голове у которого проигрывался истошный вопль "Выброси эту гадо-о-ость".
— Ничего, — подойдя ближе к берегу, Сергей понял, что при ближайшем рассмотрении вода, несмотря на необычный цвет, была поразительно прозрачна. — Говори что делать, Тоха.
— Сейчас, погоди, дядь Сережа. Я Деда водяного задобрю сперва, — на полном серьезе сказал пацан и вынул из пакета со съестным маленькую бутылочку и складной пластиковый стаканчик, плеснул туда чего-то, явно способного гореть синим пламенем, и размашисто отправил в воду со словами: — Вот тебе, Дед водяной, от моей бабы Нади гостинец. И ты нас и ее без подарков не оставь.
"Вот же интересно люди-то живут", — подумал Серега, наблюдая, как Тоха с деловитым видом укладывает бутылку обратно.
Спустя полчаса приготовлений, которые включали в себя небольшую расчистку берега, чтобы устойчиво пристроить шаткие стульчики, вбивание самодельных рогатинок под удочки, разбрасывание подкормки и возню с выбором наживки, что оказалось тоже не простым делом, Сергей наконец залихватски замахнулся удочкой, так что леска засвистела и его пузатый красно-белый поплавок звучно булькнул об воду.
— Дядь Сережа, — укоризненно покачал головой Тоха. — Ты ж так всю рыбу расшугаешь.
Несмотря на небольшой рост, мальчишка умело и плавно взмахнул удочкой, и его снасть вошла в темную гладь совершенно бесшумно. И еще раз, и еще. Всего Тоха закинул аж четыре удочки и пристально уставился, ожидая поклевки. Сергей посмотрел на свое единственное орудие водной охоты и, пожав плечами, аккуратно примостил свой зад на шаткий стульчик. Но тут же чуть не подпрыгнул, когда Тоха с радостным вздохом выдернул одну из удочек из воды, перехватывая второй рукой в полете бьющуюся на крючке серебристую рыбешку размером чуть меньше ладошки.
Сергей только собрался поздравить парнишку с удачным почином, как тот ловко снял свою добычу с крючка и, чмокнув в острую морду, кинул обратно:
— Иди за мамкой-папкой, — напутствовал рыбку Тоха, вытер губы тыльной стороной ладони и тут же стал насаживать нового червя.
Сергей предпочел оставить сие действо без комментариев. В конце концов, что он знает, собственно, о правильной рыбалке? Очевидно, ничего, если учесть, что с этого момента поплавки на удочках Тохи принялись то и дело нырять, и пацан практически мотался от одной к другой, снимая улов и бросая его в садок, а его собственный единственный хранил полную безмятежную неподвижность. На десятой пойманной мальчишкой рыбе Сергей почесал затылок. На пятнадцатой стал усиленно гипнотизировать не думающий хоть шевельнуться пузатенький двухцветный бочоночек. На двадцатой перешел в режим медитации, повторяя себе, что в рыбалке как на олимпиаде — главное не результат, а участие. После вообще уже задолбался вести счет чужим удачам и вынужден был констатировать, что считает это околоводное мероприятие на редкость раздражающим занятием. Поменял червяка, поплевал на него для верности, подкинул изрядную дозу прикормки, но результат оставался прежним. То есть никаким. Тоха продолжал торопливо расхаживать от одной снасти к другой, снимая богатую добычу, а Сергей в унынии пялился на бесяще-недвижимый поплавок.
