«Да и что я могу сделать? Его отсюда не убить. Можно убить тело, которым он овладел, но не его самого. Кледвин в Тельгарде, за семью замками и под надежной защитой».
– Я не буду врать, – признался Кледвин Волфалер, – мы теперь не друзья. Сложно оставаться друзьями, когда столь многое брошено на весы. У тебя в Гвенхейде остались сторонники, волчонок. Дураки и безумцы, которые, вижу, и в Димбольде тебя нашли. Они сделали тебя претендентом, подняли как знамя вместо покойного Эйрона. Обстреливают от твоего имени мои отряды, нападают на чиновников и офицеров, чинят беззаконие и раздор. Желают посадить тебя на мой трон.
– Мне даром не нужен этот трон, дядя. Ты же знаешь, я никогда не хотел власти. Пустая ответственность и пустые заботы. И Эйрона я тоже не поддерживал. Сложно поддерживать человека, который обошелся со мной вот так. Хочешь править в Тельгарде? На здоровье, выпью бутылку вина за твой успех. Могу прямо здесь принести клятву, что отрекаюсь от любых притязаний на корону. Разрешишь мне тогда уйти? Обещаю не возвращаться в Гвенхейд.
Одержимый ответил не сразу. Могло показаться, что он находится во власти раздумий. А ведь это крайне сложно, на таком расстоянии управлять чужим телом, да еще и колдовать попутно. Конечно, этот парень, в чью голову Кледвин залез, тоже, несомненно, обладал магическим даром, иначе бы узурпатор вовсе не смог творить тут заклятия. Но и собственной энергии он тоже тратит наверняка немало. Может быть, если Патрик заболтает его, Кледвин устанет и контакт оборвется?
– Прости, – произнес одержимый. Слово упало тяжело, подобно огромному камню, сорвавшемуся с горы. В комнате потемнело. – Я никогда не относился к тебе плохо. Даже просил Эйрона тебя помиловать, хотя тупой болван и не согласился. Но даже отрекись ты от притязаний на корону, рано или поздно у тебя появятся дети. Может, уже появились, при твоей-то любвеобильности. Не хочу, Рикки, чтобы однажды твои дети явились в Гвенхейд и чинили препоны моим наследникам. Амбиции могут вскружить им голову. Такое случается. Я не хочу новых войн. Я намерен оставить сыну королевство, пребывающее в мире.
– Какая достойная забота о собственном потомстве, – сказал Патрик с насмешкой.
И бросился на врага.
Пять шагов – расстояние, в сущности, небольшое. При желании их можно преодолеть за две секунды. Патрик Телфрин перемахнул за одну. Замахнулся дагой, метя колдуну в лицо. Рубанул лезвием шпаги. Его противник проявил поистине нечеловеческую скорость. Превратился в смазанное пятно, одним-единственным летящим движением уклонился от обоих ударов. Тело, до того производившее впечатление марионетки, пребывающей в руках неловкого кукловода, стало вдруг опасным и ловким.
