Северянин коротко кивнул. Он не был согласен с Патриком, Телфрин хорошо это видел, но хотя бы перестал спорить. «Замечательно. Мне еще пререканий не хватало. Довольно, что я почти две недели трясся в седле по буеракам и гатям непонятно ради чего». На душе по-прежнему кошки скребли, но искрящийся бокал, к счастью, сулил покой, пусть даже и временный.
На следующий день, ближе к двенадцати, показался город, окруженный многочисленными предместьями. Стены, воздвигнутые еще при Брезальде, когда Наргонд оставался ее торговой факторией, широким полукругом окружали столицу герцогства. Сложенные из привезенного с Лейденских гор белого камня, они поднимались ввысь, оскалившись башнями. Вдоль парапетов прохаживались дозорные, их броня сверкала на солнце. Знамена рода Мервани развевались на свежем ветру.
Чтобы въехать в городские ворота, опять пришлось заплатить пошлину, и довольно приличную. Боб Кренхилл в сердцах пробормотал что-то про грабеж. Патрик, после вчерашнего ощущавший тошноту и головную боль, кинул стражнику очередной мешочек с монетами.
– У вас тоже есть деньги, – сказал Патрик Делвину, когда они въехали в пролегающий под стеной длинный холодный туннель. – Это не слишком справедливо, должен заметить. Второй раз подряд за проезд плачу я. Вы не собираетесь раскошелиться хотя бы в дальнейшем?
– Мне следует думать об отряде, граф. Я и без того плачу за постой в трактирах. Плачу за ужин, плачу за уход за лошадьми. Уверен, что вы вывезли из Димбольда немало денег. Не вижу проблемы, почему бы вам не потратить хотя бы малую их часть.
– Я вижу проблему. Вот так, пенс за пенсом, и спускаются на ветер целые состояния. Но будь по-вашему, ладно, – пробурчал Патрик.
Они засиделись с Луисом до полуночи, постоянно заказывая один и тот же коктейль, а потом оба блевали, и хорошо, что на дворе, а не в трактирной зале. Патрик с трудом добрался до постели и заснул, не раздеваясь и даже не снимая сапог. Проснулся он на рассвете от немыслимой жажды. Марта с самого утра избегала графа. Она держалась неприветливо и разговаривала сухо. Даже ехала не бок о бок, как раньше, а в середине отряда, подле Кренхилла и Лоттерса. «Наговорил я вчера, конечно», – запоздалое раскаяние кольнуло иглой. Возвращение в любимый город получалось нерадостным.
На Привратной площади Патрика немедленно оглушили суета и шум. Кричали торговцы, чьи ряды выстроились напротив въезда в город, суетились люди в толпе, столбом вилась в воздухе пыль. Патрик заприметил одного уличного мальчишку, крутившегося промеж прохожих. Вполне обычного на вид – бойкого, босоного и чумазого, из тех, что норовят стащить кошелек у зазевавшегося гуляки. Граф Телфрин наклонился и ловко ухватил мальца за плечо. Тот немедленно взвизгнул.
