Прошло две секунды.
— Можешь повторить? — произнес Олег.
Харри не был уверен, сможет ли, но у него получилось.
— Как — о смерти? — спросил Олег, и Харри услышал металлические отзвуки отчаяния в его голосе.
— Ее нашли дома сегодня утром. Похоже на убийство.
— Похоже?
— Мне самому только что сообщили. Там работает дежурная бригада, и я тоже сейчас поеду.
— Как?..
— Пока не знаю.
— Но…
Олег ничего больше не сказал, и Харри знал, что за этим всеобъемлющим «но» не последует продолжения. Это было инстинктивное возражение, протест, вызванный чувством самосохранения, отрицание того, что дела действительно обстоят так, как они обстоят в реальности. Эхо его собственного «но…» в кабинете Катрины Братт, произнесенного двадцать пять минут назад.
Харри ждал, пока сын Ракели боролся со слезами, и ответил: «Я не знаю, Олег» — на пять его следующих вопросов. Он услышал всхлипывания мальчишки и подумал: «Пока он плачет, я не буду».
Наконец Олег успокоился, и наступила тишина.
— Мой телефон включен, я позвоню сразу, как только узнаю больше, — пообещал Харри. — Есть ли рейс…
— Есть рейс через Тромсё в час дня. — Олег дышал тяжело, с сипением и скрипом.
— Хорошо.
— Позвони, как только сможешь, ладно?
— Конечно.
— И, папа…
— Да?
— Не позволяй им…
— Нет-нет, не беспокойся, — сказал Харри. Он не мог объяснить, как догадался, о чем подумал Олег, никакого рационального объяснения не было, он просто… знал. Харри кашлянул. — Обещаю, что никто на месте преступления не увидит больше, чем надо для выполнения своей работы. Понятно?
— Да.
— Ну и хорошо.
Молчание.
Харри искал слова утешения, но не нашел ни одного, все они представлялись ему бесполезными.
— Я позвоню, — сказал он.
— Да.
На этом их разговор и закончился.
Харри медленно поднимался в гору к черной бревенчатой вилле, озаряемой вспышками синих огней припаркованных во дворе полицейских автомобилей. Бело-оранжевые оградительные ленты начинались внизу у ворот. Коллеги, не знавшие, что сказать и как вообще себя вести, молча смотрели на него, когда он проходил мимо них. Харри казалось, что он шагает под водой. Как во сне, от которого он надеялся вскоре очнуться. А может, не очнуться вовсе, потому что он пребывал в бесчувствии, странным образом не воспринимал и не ощущал ничего, только мягкий свет фар и приглушенный звук своих собственных шагов. Как будто он принял дозу.
Харри поднялся по трем ступенькам, ведущим к открытой двери в дом, который он когда-то делил с Ракелью и Олегом. Внутри дома слышались треск полицейских раций и короткие распоряжения Бьёрна Хольма, которые тот отдавал другим членам бригады криминалистов. Харри сделал вдох, его трясло.
