— Драгоценностей? — медленно переспросил он. — Я не знал, что он занимается и ими… Правда, во время нашей последней встречи он намекал, что начал вести дела с неким мистером Деверсом. Мне как-то пришлось встретиться с этим человеком. Очень неприятный и совсем не похож на ювелира. Признаюсь вам, я почувствовал к нему настолько сильную антипатию, что, когда Деверс вздумал явиться сюда после отъезда брата в Бельгию, я велел передать, что занят и не могу принять его.
Оба собеседника помолчали.
— Совершенно верно, — произнес Оратор. — Деверс — очень подозрительный человек. Я его знаю.
…Возвращаясь домой, Оливер продолжал обдумывать свою версию.
* * *
Две недели спустя Генри Диссель весело выпрыгнул из брюссельского поезда на перрон вокзала Остенде. Стоял теплый сентябрьский день, и море было окутано густым туманом. Генри занял на пароходе каюту, где оставил маленький чемодан, составлявший весь его багаж, и заказал завтрак. По-видимому, Диссель при посадке повредил себе ногу: когда он показался на палубе, то сильно хромал, опираясь на палку.
По мере приближения к английскому берегу туман становился все сильнее. Судно, руководствуясь пушечными выстрелами и звуками сирены из Дуврской гавани, медленно подвигалось ко входу в порт.
В это время один из пассажиров второго класса услыхал крик о помощи. Оказалось, что Генри Диссель, имевший неосторожность сесть на фальшборт, упал в воду. За криком последовал всплеск воды. Стюард, выскочивший на палубу, увидел только палку Генри, плававшую в волнах. Сам же Диссель исчез. Сейчас же спустили лодку, но, кроме трости и шляпы, матросы ничего не обнаружили.
В тот же вечер мистер Ратор прочитал в газете краткое сообщение:
«Пассажир упал за борт.
Месье Генри Диссель из Брюсселя упал за борт пакетбота „Принцесса Жозефина“ у входа в гавань Дувра. Тело еще не найдено».
— Прекрасно! — сказал Оратор, нисколько не взволнованный этим трагическим случаем.
Тело Генри Дисселя все еще не было найдено, когда Оливер посетил убитого горем брата погибшего.
— Я поражен, — сказал сыщику Теодор, в недоумении качая головой. — У него не было никаких оснований для самоубийства. Мне только что телеграфировали из Брюсселя, что все дела его в порядке. В банке у Генри было больше тысячи фунтов. Накануне отъезда он, говорят, слегка повредил себе ногу, играя в теннис. Вероятно, он чем-нибудь ударил больное место и…
— Ваш брат был застрахован? — перебил его Ратор.
Теодор медленно наклонил голову.
